14

14

Доктор Хэн Фастольф действительно ждал – и улыбался ему. Высокий, худощавый. Светло-каштановые не слишком густые волосы – и, конечно, уши. Бейли помнил их все три прошедших года. Большие уши, сильно оттопыренные, они придавали его внешности легкую комичность, симпатичную непритязательность. И улыбнуться Бейли заставили именно уши, а не приветственная улыбка Фастольфа.

Бейли мимолетно удивился; неужели медицина на Авроре не располагает средствами для такой несложной косметической операции, какой требуют эти уши? Но, может быть, Фастольфу они нравятся именно такими? Как ни странно, и ему они тоже нравятся. В лице, которое заставляет тебя улыбаться, есть что-то привлекательное.

Возможно, Фастольф дорожит приятным впечатлением, которое производит при первой встрече. Или считает полезным, чтобы его недооценивали? Или ему просто нравится быть непохожим на других.

– Детектив Элайдж Бейли, – сказал Фастольф, – я прекрасно вас помню, хотя невольно представляю вас похожим на актера, который вас играл.

Бейли насупился:

– Эта гиперволновая постановка меня буквально преследует, доктор Фастольф. Если бы я знал, куда мне от нее сбежать!

– Некуда, – любезно сказал Фастольф. – То есть в обычных обстоятельствах. Но раз она вам неприятна, мы с этой минуты исключим ее из наших бесед. Больше я ее упоминать не буду. Договорились?

– Спасибо. – С рассчитанной внезапностью он протянул Фастольфу руку.

Фастольф заметно замялся. Потом взял руку Бейли, немножко – очень недолго – подержал в своей и сказал:

– Полагаю, вы не ходячий склад инфекции, мистер Бейли. – Потом добавил, с сожалением глядя на свои ладони: – Впрочем, должен признаться, мои руки покрыты защитной пленкой, что не так уж удобно. Я порождение иррациональных страхов моего общества.

Бейли пожал плечами:

– Как и все мы. Я не в восторге от мысли, что нахожусь во Вне, то есть под открытым небом. И если на то пошло, то я не в восторге от того, что вынужден был прилететь на Аврору при данных обстоятельствах.

– Я прекрасно это понимаю, мистер Бейли. Вас ждет закрытая машина, а когда мы приедем в мой дом, будет сделано все, чтобы вы оставались в замкнутом пространстве.

– Спасибо, но мне кажется, что на Авроре мне надо будет иногда оставаться во Вне. Я к этому подготовлен. Насколько возможно.

– Понимаю. Но подвергать вас Вне мы постараемся только в случае безусловной необходимости. Сейчас ее нет, так что, прошу вас, не отказывайтесь от закрытого пространства.

Машина ждала в тени туннеля. Почти не во Вне. Бейли знал, что позади него стоят Дэниел и Жискар – внешне совсем разные, но оба в позе спокойного ожидания, и оба бесконечно терпеливые.

Фастольф открыл заднюю дверцу и сказал:

– Садитесь, прошу вас.

Бейли сел. Быстро и осторожно Дэниел сел рядом с ним, а Жискар практически в тот же момент каким-то законченно танцевальным движением забрался в машину с другой стороны. Бейли оказался между ними, но это его не стеснило. Наоборот, его обрадовало, что между ним и Вне с обеих сторон находятся тела роботов.

Только никакого Вне не возникло. Фастольф сел на переднее сиденье, захлопнул дверцу, и стекла стали непроницаемо матовыми, а машину внутри залил мягкий искусственный свет. Фастольф сказал:

– Обычно я так не езжу, мистер Бейли, но ничего против не имею, а вам, наверное, это будет удобнее. Машина полностью компьютеризирована. Она знает, куда ехать, и сумеет справиться со всеми помехами и неожиданностями. Нашего вмешательства не требуется.

Бейли ощутил еле заметный толчок, а затем плавное, почти не воспринимаемое ускорение.

– Все в полном порядке, мистер Бейли, – сказал Фастольф. – Я приложил много стараний, чтобы как можно меньше людей знало, что вы будете находиться в этой машине, и чтобы вас не смогли в ней обнаружить. Да, кстати, движется она на воздушной подушке, и мы скоро будем на месте, однако, если желаете, вы могли бы вздремнуть. Вы в полной безопасности.

– Вы говорите так, словно считаете, что мне угрожает опасность. На корабле меня для большей надежности держали взаперти. И теперь опять. – Бейли обвел взглядом тесное замкнутое пространство машины, в которой он был укрыт металлом и непрозрачным стеклом, не говоря уж о металлических телах двух роботов.

– Я, конечно, перебарщиваю. – Фастольф засмеялся. – Но обстановка на Авроре накаленная. Вы приехали в разгар кризиса, и я предпочту выглядеть несколько смешным, принимая излишние меры, лишь бы избежать риска, которым чреват любой недосмотр.

– По-моему, вы понимаете, доктор Фастольф, что моя неудача здесь обернется тяжелым ударом для Земли, – сказал Бейли.

– Я прекрасно это понимаю и не меньше вас хочу, чтобы вы добились успеха, поверьте мне.

– Верю. И еще: моя неудача тут, по какой бы ни было причине, означает конец моей карьеры на Земле и тяжелые перемены в личной жизни.

Фастольф обернулся и растерянно посмотрел на Бейли:

– Неужели? Но для этого нет причин.

– Согласен, однако так будет. Я окажусь идеальным козлом отпущения для земного правительства в его отчаянном положении.

– Я совершенно не представлял себе ничего подобного, когда просил, чтобы вас прислали сюда, мистер Бейли. Не сомневайтесь, я сделаю все, что в моих силах. Хотя, если быть честным (он отвел глаза), в случае нашей неудачи сделать я смогу немного.

– Знаю, – угрюмо ответил Бейли, откинулся на мягкую спинку и закрыл глаза. Движение машины было еле заметным и убаюкивающим, но Бейли не заснул. Он только сосредоточенно размышлял – другого ведь не оставалось.