Все грехи мира (2)

– Что значит "выбрал именно эту семью?

– А то, что мальчик никогда бы сам не пошел со своим вопросом к Мултиваку, если бы его отца не арестовали. Отца не арестовали бы, если бы Мултивак не обвинил его в преступных замыслах относительно самого Мултивака. Собственные действия Мултивака дали толчок событиям, которые чуть не привели к его гибели.

– Но в этом нет никакого смысла, – умоляющим голосом произнес Галлимен. Он чувствовал себя маленьким и беспомощным, он как бы стоял на коленях перед Отманом, умоляя этого человека, который почти всю жизнь провел с Мултиваком, успокоить его, Галлимена.

Но Отман не стал этого делать. Он сказал:

– Насколько я знаю, со стороны Мултивака это первая попытка подобного рода. До известной степени он все продумал неплохо. Удачно выбрал семью. Намеренно не сделал различия между отцом и сыном, чтобы сбить нас с толку. Однако в этой игре он еще новичок. Он не сумел обойти им же самим установленные правила и поэтому сообщал о том, что вероятность его гибели растет с каждым шагом, сделанным нами по неправильному пути. Он не сумел утаить ответ, который дал мальчику. В дальнейшем он, вероятно, научится обманывать. Научится скрывать одни факты, не станет регистрировать другие. Начиная с этого дня каждая из его инструкций может содержать в себе семена его гибели. Нам об этом не узнать. Как бы мы ни были настороже, в конце концов Мултивак добьется своего. Мне думается, мистер Галлимен, вы будете последним председателем этой организации.

Галлимен в бешенстве стукнул кулаком по столу.

– По почему, почему, черт вас побери? С ним что-нибудь неладно? Разве нельзя исправить его?

– Вряд ли, – ответил Отман с какой-то безнадежностью в голосе. – Я никогда раньше об этом не задумывался, просто не предоставлялось случая. Но теперь мне кажется, что мы подошли к концу, так как Мултивак слишком совершенен Он стал таким сложным, что способен мыслить и чувствовать, подобно человеку.

– Вы с ума сошли. Но даже если и так, что из этого?

– Уже более пятидесяти лет мы взваливаем на Мултивак все человеческие горести. Мы заставляем его заботиться о нас, обо всех вместе и о каждом в отдельности. Навязываем ему свои тайны. Без конца упрашиваем отвести таящееся в нас самих зло. Все мы идем к нему со своими неприятностями, с каждым разом увеличивая его бремя. А теперь мы еще задумали взвалить на него бремя людских болезней.

Отман замолчал на минуту, потом взорвался:

– Мистер Галлимен, Мултивак несет на своих плечах все грехи мира – он устал!

– Бред, настоящий бред, – пробормотал Галлимен.

– Хотите я вам кое-что покажу. Давайте я проверю свою догадку. Разрешите мне воспользоваться линией связи с Мултиваком прямо у вас в кабинете.

– Зачем?

– Я задам ему вопрос, который никто до меня не задавал.

– А это ему не повредит? – Галлимен был в панике.

– Нет, просто он скажет нам, что мы хотим знать.

Председатель колебался. Потом сказал:

– Давайте.

Отман подошел к аппарату, стоявшему на столе у Галлимена. Пальцы его уверенно выстукали вопрос:

«Мултивак, что хочется тебе самому больше всего на свете?»

Пауза между вопросом и ответом тянулась мучительно долго. Отман и Галлимен затаили дыхание.

И вот послышалось щелканье, выпала карточка.

Маленькая карточка, на которой четкими буквами было написано:

«Я хочу умереть».