25.12.1943

25.12.1943

Вчера мы вместе с Фелеком и его семьей отметили Рождество. На праздничном столе, накрытом белой скатертью, стояли напитки и различные яства. Из этого изобилия блюд, как цветы, поднимались кверху серебряные подсвечники с горящими свечами.

У окна стояла густая елочка, увешанная свечами, разноцветными лампочками, яблочками, конфетами, обернутыми в золотую фольгу, игрушками, различными украшениями. Елочка эта защищала нас от злого глаза соседей. С ее ветвей лился в комнату веселый свет разноцветных лампочек и холодные искры бенгальских огней.

Все вокруг было праздничным.

Для нас этот праздник не был похмельем в чужом пиру. Мы чувствовали будто отмечаем наш праздник, ибо слишком тесными были наши отношения с Фелеком и его семьей и слишком близким было наше знакомство с польскими обычаями. Наша радость была радостью людей подземелья, впервые за долгое время сидевших, как все люди, за столом, а не в тесном застенке.

И был самый разгар праздника, когда вылетели пробки из бутылок и рюмки опустели и вновь наполнились. Само собой разумеется, больше всех пил хозяин, но и мы не ударили лицом в грязь. Мы пировали почти всю ночь, забыв, что мы польские евреи 1943 года.

Вообще для поляков водка - не редкость, и не редкость она и для евреев на арийской стороне. Поводов для выпивки достаточно: праздники, дни рождения, "именины", которые еврейские Стасики и Юзеки празднуют вместе со своими польскими "тезками".

Но все эти выпивки не идут ни в какое сравнение с пьянством в ночь Рождества. Тогда все навеселе, ноги выписывают кренделя, долгая зимняя ночь пробегает как сон и песни-калядки звенят в ушах еще и на следующий день.