Дмитрию Бобышеву
Дмитрию Бобышеву
Пресловутая иголка в не менее достославном стоге,
В городском полумраке, полусвете,
В городском гаме, в плеске и стоне,
Тоненькая песенка смерти.
Верхний свет улиц, верхний свет улиц,
Все рисует нам этот город и эту воду,
И короткий свист у фасадов узких
Вылетающих вверх, вылетающих на свободу…
Девочка–память бредет по городу,
бренчат на ладони монеты,
Мертвые листья кружатся выпавшими рублями,
Под рекламными щитами узкие самолеты взлетают в небо
Как городские птицы над железными кораблями.
Громадный дождь, дождь широких лиц
льется над мартом,
Как в те дни возвращенья, о которых мы не позабыли.
Теперь ты идешь один, идешь один по асфальту,
И на встречу тебе летят блестящие автомобили.
Вот и жизнь проходит, свет над заливом меркнет,
Шелестя платьем, тарахтя каблуками, многоименна,
И ты остаешься с этим народом, с этим городом.
И с этим веком,
Да, один на один, как ты ни есть ребенок.
Девочка–память бредет по городу, наступает вечер,
Льется дождь, и платочек ее–хоть выжми
на белье столетья,
И безумно свистит этот вечный мотив
по середине жизни.