Глава 10. Вооружен и очень опасен (1)

Небольшое пояснение; компания «Транснефть» – является монополистом в области транспортировки «черного золота». Контроль за ней означает контроль за нефтяными потоками. Перекрыл трубу любому неугодному – и привет. Поэтому вполне естественно, что вокруг «Транснефти» разгорелись нешуточные страсти.

Выбитый с боями экс-президент Савельев молчать не стал. Сразу после штурма он во всеуслышанье объявил, что пал жертвой сговора первого вице-премьера Аксененко, министра топлива Калюжного и олигарха Абрамовича. Якобы Абрамович в открытую ему угрожал, требуя уступить свой пост, обещая в противном случае «надеть наручники и предоставить самые комфортабельные нары в Бутырке», то есть – почти дословно говорил все то, что скажут потом губернатору Назарову, Михаилу Черному и многим другим гражданам, имевшим несчастье очутиться в поле зрения нашего гуманиста.

Савельев не согласился. Тогда Аксененко, исполнявший как раз обязанности премьера, молниеносно созвал собрание акционеров «Транснефти», назначил Калюжного главой коллегии госпредставителей и тем же вечером сместил отступника.

Однако Савельев по-прежнему не успокаивался. «Транснефть» попыталась оспорить это решение в суде, ибо, говоря начистоту, было оно абсолютно неправовым. По закону об акционерных обществах, собирать акционеров имел право исключительно совет директоров, но никак не премьер-министр, причем между решением о собрании и самим его проведением должно было пройти 45 суток.

Понятное дело, дожидаться судебных разбирательств Калюжный с Абрамовичем не стали. Бравые омоновцы и вскрытые болгаркой двери поставили убедительную точку в этом недолгом споре.

Правда, депутаты и общественность долго еще негодовали, требуя привлечь «банду трех» (по меткому выражению экс-премьера Кириенко) к ответу, но, как водится, закончилось все ничем. Пошумели, пошумели, да и успокоились.

Какую стратегическую важность несет в себе ресурс «Транснефти», хорошо видно из другой, не менее дурно пахнущей истории. На сей раз под прицел структур Абрамовича попал Московский нефтеперерабатывающий завод – главный поставщик моторного топлива для столичного региона.

«Сибнефть» появилась на МНПЗ осенью 2001-го; это случилось после того, как «Лукойл» продал ей свой пакет акций завода – 36,79 %.

А вскоре между столичным правительством, контролировавшим более половины предприятия, и новым совладельцем вспыхнула война.

Не буду утомлять вас сложными юридическими деталями, скажу лишь, что «Сибнефть» воспользовалась лазейками в законодательстве и попыталась сместить руководство МНПЗ. Началась утомительная чехарда с регулярными переизбраниями совета директоров, причем победа попеременно доставалась то одной, то другой стороне.

Пик противостояния случился осенью 2002-го; по какому-то очередному судебному решению «Транснефть» перекрыла транспортировку топлива на завод. В Москве начался бензиновый кризис; на заправках выстроились давно забытые с советских времен очереди.

«Когда я пришел выяснять отношения с Вайнштоком (главой „Транснефти“. – Авт. ), – вспоминает президент Московской нефтегазовой компании Шалва Чигиринский, – тот прямо ответил: я ничего не могу сделать, это приказ Ромы. Именно – приказ, это больше всего меня потрясло».

В любом другом регионе подобные действия наверняка увенчались бы успехом. Руководивший всей операцией Давид Давидович (бывший руководитель коммерческой службы «Сибнефти», а ныне глава московского представительства компании Абрамовича Millhouse Capital) уже по-хозяйски заявился на завод, объявив Чигиринскому, что пришла пора собирать ему манатки. Но Москва – это все-таки Москва.

В дело вмешался Юрий Лужков, который публично обвинил Абрамовича в организации бензиновой блокады, написал гневную петицию в Совбез и отправился за поддержкой к президенту. В итоге «Сибнефти» пришлось временно отступить. В переизбранном совете директоров люди Абрамовича были уже в меньшинстве – четыре голоса из девяти.

Что, впрочем, отнюдь не предвещало конец войне. Противостояние не только не закончилось – оно продолжается до сего дня и конца края ему не видно.

«Их цель, – доходчиво объясняет председатель совета директоров МНПЗ Александр Поволоцкий, – сделать завод бесприбыльным. В этом случае привилегированные акции становятся голосующими, и тогда они получают большинство. Меняют гендиректора и окончательно устанавливают свою власть».

На протяжении последних четырех лет засевшие в правлении МНПЗ ставленники «Сибнефти» не дают поднимать цены на переработку нефти, сегодня – она здесь самая низкая в стране. «Сибнефти» это выгодно сразу по двум причинам: во-первых – завод медленно, но верно двигается к банкротству, а во-вторых, Абрамович получает дополнительную прибыль – нефть-то поставляет тоже он.

«Чисто рейдерские приемы, – говорит Поволоцкий. – Нам, например, до сих пор не возвратили реестр предприятия, хотя срок договора истек и есть вступившие в силу судебные решения. Соответственно, акционеры не могут совершать никаких сделок. Реестродержателем же является фирма „Регистратор Р.О.С.Т.“, где членом совета директоров числится Давидович; так что все понятно. (Эта фирма выступала также реестродержателем „Сибнефти“. – Авт. )»

Президент МНГК Шалва Чигиринский в своих оценках еще более резок, и иначе, как исчадием ада Абрамовича не именует. И на то есть у него самые серьезные причины.

Исторически были они знакомы давно; здание на Балчуге, где располагалась «Сибнефть», а теперь обретается компания «Милхауз» было продано некогда Чигиринским Березовскому, за деньги Абрамовича. (Сделка проводилась через его компанию «Руником» и составила 40 миллионов долларов.)

Поэтому, когда Чигиринскому было предложено войти с Абрамовичем в партнерство, он согласился без особых колебаний. Тем более, инициатором такого союза выступал его родной младший брат Александр Чигиринский.

«Я верил брату, как себе, – сетует он теперь. – Дороже его у меня никого не было. Я воспитывал Шурика вместо отца и готов был ради него на все. Даже на убийство».

Чигиринскому было и невдомек, что Абрамович испытывает на нем один из излюбленнейших своих приемов – родственные чувства, как ступенька в достижении цели. По аналогичной схеме он заполучил когда-то контроль над «Ноябрьскнефтегазом», создал «Сибнефть», поработил омского губернатора Полежаева.

При каких обстоятельствах Абрамович сошелся с Чигиринским-младшим – история темная. Известно лишь, что общались они весьма неформально. Абрамович даже использовал его в отдельных бизнес-проектах. Александр Чигиринский, в частности, сводил его с председателем совета директоров БрАЗа Шляйфштейном, выступая гарантом чистоты отношений.

Нечто подобное он решил проделать и в этот раз. Накануне компания Шалвы Чигиринского «Югранефть» получила лицензию на разработку крайне перспективных Красноленинского и Приобского газово-нефтяных месторождений в Западной Сибири. Их разведанные запасы составляли как минимум 260 миллионов тонн «черного золота» (для сравнения – разведанные запасы «Сибнефти» оценивались тогда в 638 миллионов тонн). Для успеха Чигиринскому требовалось немногое: надежный партнер, способный вместе с ним наладить добычу нефти. Поначалу он рассчитывал объединить свои усилия с «ЛУКОЙЛом», но тут объявился любимый единоутробный брат.

«Он говорил, что Рома – самый лучший из всех возможных компаньонов, что он – фактический хозяин страны и его репутация вне подозрений», – вспоминает Чигиринский.

Интерес Абрамовича к запасам «Югры» был совсем не праздным, ему позарез требовались новые нефтяные месторождения. «Сибнефть» принципиально не желала тратиться на поиск и освоение новых скважин; эти вложения могли окупиться лишь по прошествии многих лет, но на такую далекую перспективу Абрамович не рассчитывал. Он хотел зарабатывать сейчас и сегодня.

Словно верблюды, добредшие, наконец, до оазиса, руководители «Сибнефти» жадно высасывали из компании максимум возможных запасов. Следовало торопиться, пока мировые цены на нефть не упали.

(В узкоспециальном журнале «Техника и технология добычи нефти» я обнаружил преинтереснейшую статью, написанную коллективом сотрудников «Сибнефти-Ноябрьскнефтегаза». Несмотря на обилие технических терминов, смысл статьи понятен даже непрофессионалу: как повысить надежность «эксплуатации электроцентробежных насосов», которые не в силах выдержать «стратегию жесткой интенсификации добычи нефти», ибо качать приходится ее теперь на таких высоких глубинах, каковых отрасль прежде не знала.)

Но любые природные запасы не вечны, а главное невосполнимы. Постепенно объемы добычи «Сибнефти» непременно стали бы снижаться – и-таки стали: если в 2004 году она выкачала 34 миллиона тонн нефти, то в 2006-м – уже 32,7 миллиона тонн.

Надеюсь, теперь вам понятно, почему Абрамовичу было столь важно присоединить к себе «Югру».

В феврале 2001 года на свет появилась новая компания – «Сибнефть-Югра». По условиям договора она была поделена на две равных доли. Первая принадлежала «Сибнефти», вторая – «Югранефти». Всеми деталями сделки занимался брат-2; Чигиринский-старший в них особо даже и не вникал, целиком доверившись зову крови. За что вскорости и поплатился.

Для того чтобы вникнуть в смысл случившейся аферы, следует объяснить кое-какие детали. Генеральным директором «Сибнефть-Югры» был назначен вице-президент «Сибнефти» Андрей Матевосов. Он же одновременно стал и руководителем «Югранефти». Иными словами, команда Абрамовича полностью сосредоточила в своих руках все нити управления. Почему уж Шалва Чигиринский сумел допустить подобную несуразицу – вопрос риторический.

Результат долго ждать себя не заставил. В течение двух лет доля «Югранефти» оказалась размыта с 50 % до… 0,98 % и оказалось, что вместо живительных запасов нефти Чигиринскому-старшему принадлежат теперь лишь от мертвого осла уши.

Технология этой чисто жульнической комбинации была совсем несложной. Люди Абрамовича – конкретно упомянутый Матевосов, а также небезызвестный Давид Давидович – ввели в состав «Сибнефть-Югры» новых участников – оффшорные компании, афиллированные с самой же «Сибнефтью». Те внесли в уставный капитал дополнительные вклады. Аналогичную операцию проделала и «Сибнефть», сохраняя таким образом свою 50 %-ную долю. А вот «Югранефть», сиречь структура, представляющая интересы Чигиринского, от подобного мотовства самоотверженно отказывалась и лишь безмолвно наблюдала, как тает ее собственность на глазах.
[1] [2] [3] [4]