Глава 2. Спешите дел и ть добро (1)

(Этот успешный опыт по продаже воздуха Борис Абрамович с блеском повторит через несколько лет, когда придумает аферу с народным автомобилем «АВВА» и примется собирать средства под строительство будущего завода; правда, не в пример красным директорам незадачливые акционеры «АВВА» так легко с потерей денег не смирятся и долго будут еще слать возмущенные письма во все инстанции, требуя расправы над создателем «народной» пирамиды…)

Успех с гафтовскими параметрами окрылил Березовского, а самое главное – вселил в него уверенность в абсолютной своей безнаказанности. Оказалось, что зарабатывание денег – занятие совсем не столь сложное, как казалось ему когда-то, и тем более – совсем не опасное; не так страшен черт, как его малюют.

Следующую свою серьезную сделку «ЛогоВАЗ» провернул в том же 1989 году. И вновь, вопреки посулам Березовского, связана она была вовсе не с «Жигулями», и уж тем более не с наукой, а как раз наоборот – с иномарками.

В те благословенные времена, если кто запамятовал, ввозить в Союз иномарки на продажу было строжайше запрещено. Даже внешнеторговые организации, сиречь те, что имели право расплачиваться валютой, не могли торговать заграничными машинами внутри СССР.

Но зато они имели право закупать иномарки для собственных нужд. Этим-то юридическим пробелом и воспользовался предприимчивый Березовский.

При посредстве итальянской фирмы «Лого систем» – той самой, что на 50 % владела «ЛогоВАЗом» – Березовский купил в Италии крупную партию «Фиатов-Типо». Кредит под эту операцию – 8,5 миллиона долларов – ему дала одна из «вазовских» структур: «Интер-Волга». (Кстати, в разных интервью, с присущим ему гигантизмом, Борис Абрамович называет отличные друг от друга размеры этого кредита: вплоть до 20 миллионов.)

Сделка была оформлена на внешнеторговое объединение «Агропромсервис»: якобы оно приобретало «Фиаты» для своих целей. Но накануне «ЛогоВАЗ» стал ассоциированным членом этого самого «Агропромсервиса».

Перепродавать машины на сторону «Агропромсервису» не позволял закон. Однако ничто не запрещало ему переуступить их как бы своей структуре, внутри себя самого – «ЛогоВАЗу». А поскольку передача «Фиатов» происходила уже на советской территории, «ЛогоВАЗ» был волен дальше поступать с ними как заблагорассудится.

Удивительное единение двух структур объяснялось просто: в автобиографическом романе Юлия Дубова «Большая пайка» доходчиво рассказывается, как Березовский сотоварищи попросту подкупили руководство «Агропромсервиса».

Цитирую дословно: «Два дня и две ночи они директора этого и двух его замов поили-кормили, девок им откуда-то из „Метрополя“ возили, подарки дарили, а к вечеру в воскресенье те подписали документы».

И по сей день Березовский не без гордости вспоминает ту свою первую комбинацию:

«Никто никогда не продавал в России иномарки. Мы привезли первую партию – 886 „Фиатов“. Взяли кредит, выложились до копейки. Мне говорили: ты сумасшедший. Их никто не купит. Их по дороге растерзают. И вот приходит замдиректора „АвтоВАЗа“ – и стоят эти „Фиаты“ на стоянке, как летающие тарелки с Марса».

Конечно, насчет рисков и упреков в сумасшествии Борис Абрамович, как всегда, кокетничает. Никакой опасности не имелось здесь по определению: деньги-то он брал у своих же партнеров.

По самым скромным подсчетам операция эта принесла ее организаторам четыре миллиона чистого дохода. С помощью главы «Лого систем» Джанни Чемароне «Фиаты» были закуплены по минимальной цене: от 6 тысяч 300 до 7 тысяч 300 долларов за штуку (в зависимости от объема двигателя). Сбывали их уже по 11–13 тысяч, хотя находились машины не в самом лучшем состоянии; год с лишним они простояли на открытой стоянке то ли в Швеции, то ли в Финляндии.

По западным меркам «Фиаты» считались уже устаревшими, почти рухлядью. Но в голодном Союзе они казались тогда верхом роскоши.

(Больше половины всей партии – 400 штук – с ходу купила какая-то мутная новосибирская контора под названием «Агро-ТЭК». Вскоре, правда, выяснилось, что деньги у нее были ворованные, украденные отку– да-то из бюджета, но было уже поздно, хотя еще лет шесть руководителей «ЛогоВАЗа» регулярно таскали на допросы.)

Но и это еще не все, ибо, как вспоминает заместитель гендиректора «ЛогоВАЗа» Владимир Темнянский, взятый под закупку «Фиатов» кредит Березовский так и не погасил. Заводское руководство требовать долги назад не спешило, и в итоге их попросту списали в убытки. Вот вам и риск…

Впрочем, и сама по себе развернутая вскоре торговля «Жигулями» начала приносить отменный доход. Машины «ЛогоВАЗ» брал на заводе в кредит, расплачиваясь лишь после их продажи – месяца эдак через три, а то и позже, естественно без учета инфляции.

То есть ни одной своей копейки Березовский в сделки эти не вкладывал. Кроме того, коммерческие цены на машины постоянно росли, тогда как казенные расценки государство упорно отпускать не спешило.

Если вдуматься, более абсурдной схемы трудно себе вообразить. Вместо того чтобы повысить цены на свою продукцию и продавать ее самолично, «АвтоВАЗ» отдавал машины какой-то непонятной фирмешке почти по себестоимости, после чего терпеливо ждал месяцами расчета. При этом инфляция росла каждый месяц, и когда деньги приходили наконец в Тольятти, они успевали превратиться в труху.

При такой рачительности уже через год капитализация «ЛогоВАЗа» достигла 50 миллионов долларов. («Первые деньги я заработал на профессиональных знаниях, которыми обладал», – гордо уверяет теперь Березовский.) Стараниями автопромовских генералов эта совершеннейшая прокладка превратилась едва ли не в главного автомобильного дилера страны. И чем богаче становился «ЛогоВАЗ» и его владельцы, тем хуже шли дела на заводе.

Аппетиты Березовского росли с каждым днем. «ЛогоВАЗ» первым в Союзе стал официальным дилером «Мерседеса». Вслед за этим последовало дилерство «Дженерал Моторз», «Вольво», «Крайслера», «Хонды», «Дэу». Еще до развала СССР в Москве, на улице Волгина, «ЛогоВАЗ» построил автомобильный торгово-сервисный центр (кстати, он существует и по сей день).

Неудивительно, что когда началась передача акций «ЛогоВАЗа» от юридических лиц к физическим, самыми крупными акционерами оказались три уважаемых человека: попробуйте угадать, кто именно… Ну, конечно же: Березовский (7,7 %), Каданников (6,7 %) и Зибарев (6,7 %). Остальные участники процесса получили либо мизер, либо вообще ничего.

Кстати, это был первый звонок, возвестивший о переменах в сознании Березовского. Правда, услышали его далеко не все.

«Поначалу компания жила как одна большая семья, – повествует Владимир Темнянский, работавший тогда заместителем гендиректора „ЛогоВАЗа“. – Было ощущение общей команды, даже какого-то братства. Все решения принимались коллегиально. В этом смысле в фильме „Олигарх“ все показано правильно. Но когда пошли серьезные деньги, Боря стал резко меняться».

«Прежде это был скромный, очень коммуникабельный человек, – продолжает Темнянский. – Ничего вычурного. Любил баню, застолье, женщин. Играл в настольный теннис. Даже после появления „ЛогоВАЗа“ он вел себя удивительно скромно. Помню, к нам на тестирование пригнали пять „Мерседесов“. Я сразу же забрал один, говорю ему: „Пересядь. Что ты ездишь на убогой „девятке““? А он в ответ: „Да не надо, нескромно это“. Верхом роскоши казались ему поездки за рубеж: он сам их себе придумывал. Больше всего ему нравилось, что можно не только свободно кататься по миру, но и получать за это суточные. Но года с 1991-го он будто переродился. Его испортили большие деньги. Боря решил, что держит уже Бога за уши».

Практически все, с кем Березовский начинал создавать «ЛогоВАЗ», были безжалостно изгнаны им из бизнеса, включая старинных друзей. Да и те, кто остался с ним рядом – тот же Николай Глушков или Александр Красненкер – в итоге вынуждены были довольствоваться скромной участью подмастерьев.

Властолюбие Березовского, исподволь живущее в нем все эти годы, мгновенно вырвалось наружу, едва дорвался он до денег, а вслед за тем и до власти.

Не раз цитировавшийся уже Михаил Денисов – товарищ его юности и один из создателей «ЛогоВАЗа» – условно делит жизнь Березовского на два этапа: до бизнеса и после:

«Борис образца 1986-го и, допустим, 1996 года – это два совершенно разных человека. Все перемены в его поведении были связаны только с деньгами. Раньше он всегда пытался действовать через кого-то, собирал людей, добивался чьей-то помощи. Теперь же Борис увидел, что самостоятельно способен на многое. Эта самоуверенность приобрела у него характер гипертрофированности, он начал считать себя чуть ли не гением, которому все по плечу».
[1] [2] [3] [4]