Глава 2. КОНЕЦ АТАМАНА (1)

Атаман волновался. 200 штыков, предложенных джаркентским милиционером, были нужны ему сегодня как никогда. Дутов замышлял новые восстания. Здесь каждый человек на счету. А уж о том, чтобы захватить власть в целом уезде, можно было только мечтать. Это сразу же подымет остальных на борьбу. Главное ведь – подать пример, разбудить людей, вывести их из спячки.

В конце концов, он ничем не рискует. Даже если пришедший к нему человек – шпион, выманить себя на советскую землю он не позволит. А у себя в крепости с ним никто ничего не сделает. Шпион? Почему бы и нет!

– Только не пытайтесь изменить нашему делу, – голос Дутова прозвучал особенно зло, – я найду вас на дне море.

– Я понимаю, – покорно ответил Чанышев. «Что же это за собачье время, – подумал он, – когда все друг другу угрожают, и никто никому совершенно не верит». И вновь, в который по счету раз, «Князь» ощутил себя зверем, прямо на которого идут загонщики: и если они не пристрелят, потом разорвет своя же стая. Но отступать было некуда. Семья, оставшаяся в Джаркенте, камнем висела на шее…

Нач. Регистротделения тов. Пятницкому

«Вернувшийся из командировки агент Касымхан Чанышев („Князь“) доносит: прикинувшись ярым противником большевизма, пользуясь огромными родственными связями среди видных белогвардейских деятелей, ему, Чанышеву, удалось войти в личное знакомство с атаманом Дутовым, к которому он поступил на службу агентом в Совет. России.

Дутов поручил Чанышеву наиболее широко использовать свое общественное положение, занимаемое в Джаркенте, в интересах белогвардейщины, всячески стараясь тайно подрывать авторитет Советской власти и в то же время оказывать всемерное содействие росту, развитию, расширению, укреплению ячейки существующей в Джаркенте и работающей по инструкциям и указаниям Дутова.

Существует подобная организация в Пржевальске, Талгаре, Верном, Пишиеке, Ташкенте, Семипалатинске и Омске. Цель организованных ячеек – подготовка сил к единовременному восстанию против Советской власти, борьба с большевиками до полной победы и осуществление заветной мечты белых – созыва Учредительного собрания.

Джаркент.

4 октября 1920 г. № 34.

Нач. пункта регистротделения

Давыдов»

– Значит, говоришь, чудотворная икона? Выходит, за веру, Дутова и Отечество? – Давыдов10, начальник Джаркентского регист-ропункта, хохотал от души. – Что ж, покажем им чудеса.

В иной раз «Князь» тоже с радостью посмеялся бы вместе с ним, только сейчас было ему не до смеха. Он до сих пор еще не отошел от похода за кордон, от встреч с Дутовым, родными. А сколько испытаний ждет его впереди? Сколько раз еще придется умирать от страха, глядя в глаза атаману, искать подвох в каждом слове и взгляде?…

О чудотворной иконе Табынской Божьей Матери Давыдов вспомнил неспроста. Атаман Дутов возлагал на нее большие надежды.

– Икона – это оружие посильнее пушек, – говорил он Чаныше-ву, – пуcть Господь поможет нам в очередной раз.

План Дутов, надо признать, изобрел хитроумный. Если пулеметы красных будут молчать, когда казаки под чудотворной иконой подойдут к Джаркенту, слух об этом чуде моментально разнесется по стране. Все истинно православные увидят наконец, что власть Совдепии – дьявольская и разом подымутся на борьбу.

Кому же придет в голову, что пулеметы будут стоять без движения отнюдь не по причине божественного знамения. Что их из строя выведет Чанышев…

Этот замысел показался «Князю» немного странным – он был уверен, что Дутов – человек верующий. Даже не побоялся, спросил атамана – нет ли здесь какого греха, но тот лишь недовольно поморщился:

– Мы ведем святую войну и в ней хороши все средства… А Господь… Он не обидится…

К походу против красных Дутов готовился основательно. Почти во всех близлежащих городах были созданы подпольные ячейки: в Ташкенте, Верном, Семипалатинске, Омске, Пржевальске, Талгаре. Была такая и в Джаркенте.

У границы стояла уже наготове армия в шесть с половиной тысяч голов, из которых – полторы тысячи башкир, рвущихся на родину. Два скорострельных орудия. Четыре пулемета. Оборудованный в Кульдже, в тайне от китайцев, патронный завод.

А сколько казаков, крестьян и киргизов присоединится к освободителям, стоит лишь одержать хотя бы одну громкую победу? Народишко – слаб, он всегда идет за сильным. Так было испокон веков: и при Разине, и при Емельке Пугачеве…

Казалось, до краха большевиков оставалось совсем немного…

Из личного письма Дутова – Чанышеву:

«Ген. Врангель соединился с крестьянами Махно и теперь работают вместе. Фронт его усиливается ежедневно. Франция, Италия и Америка официально признали генерала Врангеля главой Всероссийского правительства, послали помощь: деньги, товары, оружие. Англия пока подготовляет общественное мнение против большевиков, на днях ожидается ее выступление. Дон и Кубань соединились с Врангелем.

Бухара совместно с Афганистаном выступает на днях против Сов. власти. Думаю, что шаг за шагом коммуна погибнет, комиссарам грозят все последствия народного гнева. Советую семью Вашу перевезти в Кульджу под видом свидания с родственниками или закупки товаров».

Конечно, не сразу поверил своему новому агенту Дутов. Хитер, осторожен атаман. Никому не доверяет, порой кажется, даже самому себе.

Сперва приказал он Чанышеву выполнить хоть и несущественное, но важное весьма поручение – доставить в пограничный китайский город Чимпанзе три винтовки и наган. «Князь» с заданием справился – Джаркентское политбюро винтовки отпустило. Потом последовали новые указания.

Лишь убедившись, что Чанышев – не проходимец и не мошенник, атаман прислал в Джаркент своего курьера.

Фамилия курьера была Нехорошко и, как сразу же отметил «Князь», она очень ему шла. Был Нехорошко малого роста, лицо побито оспой. Говорил невнятно: глотал слова, торопился…

«Посылаю своего человека под Вашу защиту, – писал Дутов в записке, привезенной Нехорошко, – в ответ сообщите точное число войск на границе».

Конечно же, Чанышев сообщил. Над ответом начальник Джар-кентского регистропункта Давыдов и Крейвис11, начальник уездной чека, потрудились немало. Письмо должно было выглядеть правдоподобным.

К этому времени чекисты, «ввиду слабого состава регистро-пункта», уже присоединились к операции. Именно ЧК взяло руководство операции на себя. И именно в ЧК порекомендовали Чанышеву оформить курьера Нехорошко на службу в милицию. Писцом. Пусть Дутов видит, что Чанышев – человек надежный. Да и Нехорошко будет под присмотром.

Переписка между атаманом и «Князем» все увеличивается. Подготовленные в Регистроде и чека донесения с регулярным постоянством уходят в Суйдун.

Время от времени выезжает в Китай и курьер Нехорошко. Возвращается он всегда радостным и окрыленным.

– Скоро Китай начнет войну против Совдепии, – скороговоркой рассказывал Нехорошко. – Во всех волостях идет мобилизация. Каждого, кто приезжает из России, кидают в тюрьму или яму.

Атаман Дутов ждет этого момента с нескрываемым волнением. Вот уж когда отомстит он за все унижения. Отольются кошке мышкины слезки. Пока же он приказывает Чанышеву любыми силами задержать на Джаркентских складах запасы опиума. Опиум – это живая валюта. Сколько винтовок и пулеметов можно купить в обмен на зелье!

…В октябре 1920-го, по приказу атамана, «Князь» возвращается в Суйдун. Вместе с ним едет и его родной брат – Абасар, также завербованный агент Регистрода.

Дутов встретил начальника милиции точно доброго друга.

– Агентура доносит, что большевики хотят вас арестовать, – говорил он, ласково глядя на Чанышева. – Будьте осторожны. Вы очень нужны Родине.

Он даже предложил остаться у него в Суйдуне, но «Князь» вежливо отказался. Упросил отпустить к родственникам в Кульджу.

– Что ж, в таком случае, найдите в Кульдже святого отца Пада-рина, – Дутов достал из серебряной коробочки визитную карточку и начал писать что-то карандашом, – он поможет вам во всем.

«Предъявитель сего из Джаркента наш человек, которому помогите во всех делах», – было написано на визитке…

К отцу Падарину Чанышев не пошел. Здраво рассудил, что дело здесь нечисто. Он уже знал, что священник Падарин выполняет при Дутове обязанности начальника контрразведки, и его проницательности боятся даже сами дутовцы.

Чанышев решает сказаться больным. Взамен себя он посылает к священнику своего брата. Однако Падарина на мякине не проведешь…
[1] [2] [3] [4]