Встреча

Встреча

Вокзал был украшен флагами, еловыми ветками.

«Привет нашему кандидату! – было написано на длинном красном полотнище, которым хлопал морозный ветер. – Да здравствует Климентий Черемыш, доблестный сын социалистической Родины и ее Красной Армии!»

Школьники подбежали к краю перрона и вглядывались в даль. Транзитный ветер дул мимо станции, вдоль путей. Внизу, на рельсах, попрыгивали воробьи.

Потом из-за водокачки показался поезд. Шумно отфыркивался заиндевевший паровоз. Воробьи вспорхнули, уступив ему место. Паровоз торжественно протрубил и не успел замолкнуть, как его вступление подхватил оркестр. На перроне стало тесно.

Все закричали «ура» и захлопали. Школьники подпрыгивали, как воробьи, чтобы через головы разглядеть героя, и первыми заметили его, мелькнувшего за зеркальными стеклами.

– Вон он! Вон он!

И герой вышел из дверей вагона, веселый, белозубый, коренастый. Одной рукой, в меховой перчатке, он взялся за медные поручни, матовые от мороза, другой сделал под козырек. Ребята первым делом разглядели майорские нашивки на рукавах шинели. Их только огорчало, что герой не прилетел на самолете, а приехал, как все, поездом, словно пассажир просто… Лицо героя тоже сперва показалось слишком маленьким. На портретах оно было огромное. И орденов на летчике не было. Они, видно, скрывались под шинелью, на гимнастерке…

– Похож как на нашего Гешку! – сказал Плинтус, карабкаясь на фонарный столб, чтобы лучше разглядеть героя.

– Чем похож? – спрашивали ребята снизу.

– Ну так, вообще, сходство имеет, – отвечал сверху Плинтус, – ну вот нос, например, в точности…

– Совсем как у Гешки: посередке лица, – смеялись ребята.

Кто-то дернул Плинтуса за ногу, и он свалился со столба на снег.

– А Гешки самого нет и нет, – вздохнул Званцев.

Люди поднимались на легкую дощатую трибуну. Начались речи. Герой прикладывал руку к козырьку и с доброй, смущенной улыбкой слушал приветствия.

Ане Баратовой поручено было сказать приветственное слово от школьников Северянска. Она поднялась на трибуну, не чуя под собой ног, и чуть не споткнулась на ступеньке. Пар от дыхания поднимался со всех сторон. Сквозь него Аня видела раскрасневшиеся лица. Толстый Плинтус вдали одобрительно подмигивал ей.

– Дорогой товарищ Черемыш, – начала она, – мы, школьники Северянска, и все пионеры и вообще все ребята очень рады, что такой, как вы, являетесь герой…

Она говорила и чувствовала, что заглатывает слова, и морозный воздух жег ей горло. Она говорила и боялась, что летчик остановит ее и спросит: «Ну хорошо, а где же мой брат Гешка?»

Но летчик ничего не спросил, не перебил Аню. Он выслушал ее речь до конца и сам попросил слова. И, когда все наконец угомонились, он густым негромким голосом, слегка напирая на «о», сказал:

– Вот что, товарищи, родные мои земляки! Я ведь тут недалеко, в Холодаеве, родился. Вы это, товарищи, напрасно уж так меня восхваляете. Тут дело не во мне. Я же не сам по себе вот такой стал. Кому я обязан всем, товарищи? Партии я обязан. Это прежде всего. Коммунистической партии. И нашей Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Вот кто меня воспитал и создал. Понятно? И вам всем обязан, товарищи, тоже. Я так скажу, что все мы с вами, как говорится, одним миром мазаны, одной нашей великой семьи питомцы, все мы кругом друг другу здесь родня. Вон как ребятишки теперь говорят – друг дружкины мы. Вот как я полагаю.



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.