ЦАП-ЦАРАПЫЧ СТАВИТ ТОЧКУ
ЦАП-ЦАРАПЫЧ СТАВИТ ТОЧКУ
Шурка вышел на улицу. Небо было черно, как классная доска. Тряпье туч стерло с него все звездные чертежи. Черная, топкая тишина проглотила город. Шурка первые минуты после учительской барахтался в этой кромешной тьме, как муха в кляксе. Потом он разглядел перед собой темную фигуру.
– Шурка, ты? А я тебя все жду… Замерз, як цуцик.
– А-а, Атлантида! – узнал Шурка.
– Ну как, что? Расскажи.
Эффектно растягивая слова, Шурка сообщил:
– Чего там рассказывать! Мы, конечно, добились своего. Рыбу по шапке, а на его место пока инспектора.
– Постой! А насчет выборных как же?
– «Выборные, выборные»!.. Вот тебе твои выборные – выкуси! Засмеяли меня с твоими выборными!
– Эге! Здорово! Чего же вы добились? Это разве революция?! Директора поперли, а заместо его инспектора посадили. Эх!..
И Степка исчез в темноте. Гвоздило, солидно пожав плечами, пошел домой. Куковала караульная колотушка – деревянная кукушка уездных ночей. Вскоре побрели по темной площади учителя и родители.
Последним ушел из гимназии Цап-Царапыч. Он задержался, записывая на всякий случай в кондуитный журнал Ламберга и Гвоздило. Так кондуитом, хвостатой подписью Цап-Царапыча кончился этот знаменательный день.