Конец света в восемь часов (Американская сказка) (1)

Станислав Лем

Конец света в восемь часов

АМЕРИКАНСКАЯ СКАЗКА

Редактор "Ивнинг стар" просматривал еще влажный от типографской краски номер своей газеты. Весьма благосклонно прочел передовицу собственного сочинения, с одобрением пробежал глазами раздел спорта и новости дня, поморщился лишь при чтении последней полосы. Снимок, запечатлевший собрание Клуба бывших сенаторов, напоминал скопище раздавленных на бумаге тараканов.

- Ну и клише, черт побери! - буркнул редактор, непроизвольно протягивая руку к внутреннему телефону. Однако тут же решил, что для разговора с техническим редактором в комнате, пожалуй, чересчур жарко, и вместо того, чтобы снять трубку, нажал кнопку климатизации. Его глаза, безразлично скользнув по колонкам финансовых сообщений, неожиданно загорелись и расширились. Редактор ахнул, наклонился и стал читать набранную жирным шрифтом статью "Пролитая кровь". Через минуту-другую хватил ладонью по столу, подскочил, расстегнул воротничок сорочки и, пробежав глазами еще с десяток строк, всем телом навалился на внутренний телефон.

- Алло! Секретариат!.. Мисс Эйлин? Пришлите ко мне Роутона. И не говорите, что его у вас нет. Целыми днями любезничает, вместо того чтобы добросовестно работать! Он должен быть у меня немедленно, вы поняли? Не дожидаясь ответа, редактор снова взялся за статью. Бормоча проклятия, он еще раз перечитывал ее, когда послышался стук в дверь.

- Войдите! С каких пор вы начали стучаться, и что все это значит?

- хлопнул он рукой по раскрытой газете. - Вот удружил! Вот спасибо! Роутон был невысок. На сероватом и словно засушенном лице светились холодные сонные глазки. Ре-портер был одет в серый костюм. На голове серая шляпа, которая, казалось, приросла к волосам. Он жевал резинку так медленно, словно засыпал.

- Шеф! Что с вами? Печень пошаливает?

- Прекратите! Почему в судебном репортаже вы написали, что эта баба пускала его к себе?

- Вы же говорили, что последнее время у нас редко появляются пикантные, острые вещи.

- Умолкните, не то у меня кровь... закипит! И ради остроты вы превратили восьмидесятилетнюю" старуху в любовницу убийцы?

- А кому от этого хуже? Ему все равно болтаться, а она накрылась, так что жаловаться не будет.

- А газеты? Облают нас, поизмываются...

- Бизнесмену плевать на клевету конкурентов. Вы сказали полить соусом, немножко сальца; получайте и сальце, и соус. Я еще довольно деликатно поступил, потому что написал, будто этот душегуб искренне любил ее.

- Довольно! Перестаньте! Запомните одно, - редактор принялся ритмично бить ладонью по столу, - если вы еще хоть раз так подведете газету (ведь судья знает, как обстояло дело, и может прислать опровержение), то вылетите отсюда в двадцать четыре... секунды! Сенсации надо организовывать, а не придумывать! Ф-фу, ну и жара! - Редактор отер пот со лба... - Довольно об этом! У меня для вас есть работа.

Роутон сел в кресло, облокотился о письменный стол и потянулся к небольшой шкатулке, в которой редактор хранил сигары. Помял одну, другую, наконец выбрал хорошо свернутую, отгрыз конец, щелкнул зажигалкой и погрузился в кресло, приняв как можно более независимую позу.

- Я даю вам шанс. Солидный шанс. Я узнал кое-что интересное. Это может стать для нас золотой жилой. Пустим все машины, тираж увеличится! Только на этот раз вам придется поработать головой. И никаких измышлений! Слышите?! - бросил он, потому что репортер прикрыл глаза и выпускал дым с таким блаженным и отсутствующим выражением лица, словно сидел на палубе собственной яхты. - Итак, слушайте. Через несколько дней должна состояться конференция физиков, посвященная открытию профессора Фаррагуса. Речь, кажется, пойдет о невероятном изобретении - лучах смерти, ракетах, Луне или о чем-то там еще. Не известно, о чем, но конференция совершенно секретная. На ней будет всего около тридцати ученых. Пресса не допускается, слышите?

- Слышу.

- Вы должны туда попасть. Только без ваших штучек! Он сурово взглянул на репортера, который, сидя с закрытыми глазами, ничего не заметил.

- Не ждите, что я стану гадать вам на картах. Вам придется соображать самому. Действовать надо культурно - насколько это в ваших силах - и дипломатично. Газета горит - вы и сами знаете. Это наш общий шанс. Ну, Роутон...

Репортер молча протянул руку, которую редактор попытался было сердечно пожать, но сей акт дружелюбия не достиг цели. На лице у Роутона отразилось неудовольствие. Он погасил сигару, спрятал ее в плоскую жестяную коробочку, служившую портсигаром, и снова принялся жевать.

- Шутки в такую-то жару? - сказал он. - Только без сантиментов, шеф. Я думал, вы мне даете чек!

- Чек! А вы знаете, куда ехать? Идите сюда! Они подошли к большой карте, висевшей на стене. Редактор обвел красным карандашом маленький кружочек.

- Вы поедете прямо в Лос-Анджелес. В восточном пригороде его находится Центральная исследовательская станция Физического факультета университета; там вы должны разузнать, где и когда будет проходить конференция.

- А кто будет платить? Мормоны? После долгих поисков редактор извлек из кармана тощую чековую книжку и принялся выписывать чек; когда настала очередь проставить сумму - замялся.

- Смелее, смелее,-ободрил его Роутон,-вы знаете, сколько стоит самолет до Лос-Анджелеса? Не стану же я терять время на поезд! А какая там дороговизна!

Он взглянул на чек, словно бы беззвучно присвистнул и, не снимая шляпы, почесал в голове.

- Да такой суммы мне в случае чего даже на аптеку не хватит, заметил он. - Ну, ладно, скажем, это на дорогу. Теперь выпишите мне мой гонорар. Редактора Салливэна, казалось, поразила столь неслыханная наглость.

- Гонорар? А за что? Откуда я знаю, не кончите ли вы свое путешествие в каком-нибудь полицейском участке? Сделайте из этого сенсацию и тогда получите... получите...

- Три кругленьких, - подсказал репортер. Шеф поперхнулся. Улыбающийся Роутон молча повернулся к двери.

- Впрочем, - добавил он в глубоком раздумье,- в "Чикаго сан" мне дали бы, сколько я пожелаю. Они там сидят на долларах. гДоконав редактора этими страшными словами, он осторожно прикрыл за собой дверь. Назавтра в полдень Салливэн, просматривая почту, увидел телеграмму, подписанную буквой Р. и поспешно вскрыл ее. ПРИЕХАЛ СТРАШНАЯ ДОРОГОВИЗНА ОГРОМНЫЕ РАСХОДЫ ПРИШЛИТЕ ДЕНЕГ, - с помощью электрического тока сообщал прыткий репортер.

Салливэн поднял трубку внутреннего телефона.

- Алло! Мисс Эйлин, телеграфируйте, пожалуйста, Роутону: ЛосАнджелес, 33-я авеню: "Как тетка? Зачем деньги? Салливэн".Записали? Прошу молнией.

Под вечер Салливэн забежал в редакцию. Его уже ждала телеграмма. Как оказалось, секретарша, питавшая слабость к репортеру, послала телеграмму с оплаченным ответом, поэтому на бланке было десять слов:

ТЕТКА УГАСАЕТ ЕДИНСТВЕННОЕ СПАСЕНИЕ ДЕНЬГИ ДЕНЬГИ ДЕНЬГИ ДЕНЬГИ ДЕНЬГИ ДЕНЬГИ

Салливэн застонал и схватился за сердце, рядом с которым покоилась чековая книжка.
[1] [2] [3] [4]