Афанасьевич. На развалинах третьего рейха, или маятник войны (27)
[1] [2] [3] [4]Кто же был на такое способен, если даже здоровые люди не имели сейчас гарантии выйти отсюда. 2 марта вызвали Светлану и Василия. Тот сразу где-то выпил и с порога закричал:
- Сволочи, загубили отца!
Некоторые члены правительства на него ощетинились. А Ворошилов стал урезонивать:
- Василий, успокойся. Мы принимаем все меры для спасения жизни товарища Сталина...
Наконец о болезни вождя узнала страна. На даче все чаще раздавались звонки доброжелателей, предлагавших свои услуги. Некоторые клятвенно уверяли, что поднимут Сталина. Звонили профессора даже из демократических стран. Один был особенно настойчив. Туков позвал к телефону Берия. Тот завопил в трубку:
- Ты кто такой? Провокатор или бандит? Скажи свое имя! Я с тобой расправлюсь!
Поняв, с кем имеет дело, профессор предпочел замолчать.
Члены Политбюро поочередно дежурили у постели больного. Иногда он пытался открыть глаза или шевельнуть губами, но сил не хватало. 5 марта стал падать пульс. Берия подошел к нему с просьбой:
- Товарищ Сталин, скажи что-нибудь. Здесь все члены Политбюро. Ворошилов оттащил его за рукав, говоря:
- Пусть к нему подойдет обслуга. Он. лучше ее узнает. Пока охрана протискивалась через тесное кольцо членов правительства, Сталину сделали какой-то сильнодействующий укол. От него тело вздрогнуло, зрачки расширились и минут через пять наступила смерть. Оказывается, подобный укол, способный поднять или окончательно погубить больного, полагалось делать лишь после согласия близких и родных. Но Светлану и Василия не спросили. Все решил Берия. Затем он, Маленков, Хрущев и Молотов поднялись на второй этаж. Сразу начался дележ государственных должностей. Деликатный Молотов предложил это решить после похорон. Нетерпеливый Хрущев шуганул его матом. Обиженно махнув рукой, Молотов уехал"...
Смерть Сталина вызвала великую скорбь советского народа и печаль эту испытывало подавляющее большинство, даже многие из тех, кто был в свое время "раскулачен", переносил голод и холод, находившиеся в заключении по навету.
Похороны Сталина привели к трагедии в столице. Советские органы правопорядка не имели тогда никакого опыта в управлении большими массами людей, охваченных паникой или иными бурными проявлениями чувств. К тому же свирепый глава этих органов Берия думал в те дни только о захвате власти, на все прочее ему было наплевать. В итоге похороны Сталина омрачились жертвами.
После устранения Сталина борьба за власть в стране и в партии усилилась и со временем обитатели Кремля будут стремиться лишь к устранению друг друга, а не к укреплению нашего государства. Взаимная грязная возня высокопоставленных коммунистов - соперников уже никогда не прекращалась, поскольку в их среде не было и не предвиделось такой личности как Сталин. Когда он умер во всем мире признавали его огромный вклад в укрепление могущества СССР и разгрома фашизма в Европе и японского милитаризма в Азии, его вклад в уничтожение колониальной системы и создании стран народной демократии, а также в укреплении позиций коммунистических партий во всех странах мира. Таков был мировой авторитет Сталина в дни его кончины.
До 1961 года набальзамированное тело Сталина находилось в Мавзолее, рядом с телом В. И. Ленина. По решению XXII съезда КПСС останки его были захоронены рядом с Мавзолеем у Кремлевской стены. Позднее на могиле был установлен бюст...
И сегодня идет долгая битва у его надгробия. Величайший стратег-геополитик XX века Иосиф Виссарионович Сталин вместе с нами честными и думающими людьми нашей Родины, болеющими за свое Отечество. Он нас предупреждал и предупреждает сегодня; "Будет и на нашей улице праздник, если наши люди отрешатся от беспечности и поднимутся на защиту своих прав, своей земли, на спасение своей Редины!"
Придет время и будет опубликовано его Завещание, которое он передал на хранение перед своей смертью - единственному человеку, кому он доверял Юрию Жданову, бывшему своему зятю, сыну А. А. Жданова. Как хотелось бы, чтобы это завещание мы все-таки успели прочитать. Это единственное, что осталось нам - фронтовикам ждать в этой жизни.
Эту главу мне хотелось бы завершить словами Александра Вертинского, которые он посвятил Сталину:
Чуть седой, как серебряный тополь,
Он стоит, принимая парад.
Сколько стоил ему Севастополь?
Сколько стоил ему Сталинград?
И в седые, холодные ночи,
Когда фронт заметала пурга,
Его ясные, яркие очи,
До конца разглядели врага.
В эти черные тяжкие годы
Вся надежда была на него,
Из какой сверхмогучей породы
Создавала природа его?
Побеждая в военной науке,
Вражьей кровью окрасив снега,
Он в народа могучие руки
Обнаглевшего принял врага.