Афанасьевич. На развалинах третьего рейха, или маятник войны (6)

[1] [2] [3] [4]

На мой вопрос, что он решил, Ойлиц ответил:

- Господин лейтенант, я много думал о своей судьбе и о судьбе моих детей, о войне, о послевоенном положении побежденной Германии и о судьбах мира. Поймите меня правильно. Что сейчас происходит? Кто в конечном итоге выиграл Вторую мировую войну? Американцы! Германия лежит в руинах. То же в Японии, пережившей атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Сейчас иное соотношение сил. Появились новые средства уничтожения, которые могут привести к уничтожению всего живого на планете Земля. В итоге вырисовываются две мощные силы: богатейшая страна - США, нажившая баснословные капиталы после обеих мировых войн, и другая мощная сила, но очень ослабленная теми же войнами и внутренними противоречиями - СССР. Германия и СССР - естественные, дополняющие друг друга силы, и они должны, обязаны жить в мире. Всегда, когда немцы и русские жили Дружно, - это было благо для обоих народов. Так всегда говорил мой отец, ученый-историк, неоднократно бывавший в России. Американцы не желают, чтобы СССР был мощной державой. Две бомбы, сброшенные на Японию, - это прежде всего предупреждение вашей стране. Сейчас они не могут начать войну против вас, но готовятся: создают арсенал атомных бомб, но это не так просто. Я знаю, что вы тоже работаете в этом направлении. Представьте положение: американцы вдруг решат нанести атомный удар по Москве. До Москвы "летающая крепость" нового образца доставит бомбу на высоте, которой ваши истребители пока не достигают, а реактивных истребителей, которые могли бы ее сбить на пути к Москве, у вас нет. А если будут, то они задумаются, посылать ли свои "крепости" с бомбами... Итак, я прошу вас доложить руководству, что я готов передать все свои знания по созданию аэродинамических труб для испытаний русских реактивных самолетов. Я думаю, что вы скоро будете иметь такие надежные самолеты-истребители, и это остудит горячие головы, а затем создадите и атомное оружие и будете сдерживать американцев. Гитлер ведь напал на соседей, когда понял, что он сильнее всех. А в ядерный век просчеты и ошибки государственных деятелей особенно опасны. Когда они понимают, что получат отпор, политики, как правило, принимают более правильные решения...

Я был потрясен неоспоримой логикой этого незаурядного человека, который находился в отчаянном положении как ученый, ибо такие люди в Германии пока не требовались. Он получил удивительный шанс работать и припеваючи жить в США, а вместо этого предложил свои услуги СССР, даже зная, что наши, как он выразился, "внутренние противоречия" могут трагически отразиться и на нем.

Доктор Ойлиц переехал с семьей в СССР, работал над созданием аэродинамической трубы. В том, что до последнего времени в мире сохранялся баланс сил, есть и его заслуга. Позднее, изучая иностранную литературу по этим вопросам, я много раз находил доказательства правоты мудрого доктора Ойлица. Говорят, что история - это "застывшая политика", а политика, как известно, всегда многовариантна. Понимали ли политики, какой катастрофой для народов Европы могла бы закончиться политика проволочек с открытием второго фронта и тем самым затягивание войны в условиях, когда гитлеровская Германия активно создавала ракетно-ядерное оружие, уже имея самолет-снаряд "Фау-1" и ракету "Фау-2"? Тактика затягивания Второй мировой войны таила в себе куда большую угрозу для европейских народов, чем принято обычно считать. В воюющих государствах под покровом глубокой тайны велись работы над созданием ядерного оружия.

Министр вооружений третьего рейха Альфред Шпеер писал в мемуарах: "Гитлер иногда говорил мне о возможности создания атомной бомбы, но эта идея совершенно очевидно перенапрягала его интеллектуальные способности. Он был уже не в состоянии охватить революционную природу ядерной физики... Я уверен, что Гитлер не стал бы колебаться и мгновения перед тем, как применить атомные бомбы против Англии".

К счастью, этого не случилось. Да, действительно, не случилось, но случиться вполне могло. Призрак атомной смерти уже витал над старой Европой. По словам гитлеровского генерала Фридриха Фромма, держащего в своих руках нити связей с наукой и промышленниками, "единственным шансом Германии выиграть войну было создание оружия с совершенно новыми принципами действия". Весной 1942 года генерал в одной из своих бесед с министром вооружений Шпеером заявил, что он "поддерживал контакт с группой ученых, которые вышли на создание оружия, способного уничтожить целые города и, вероятно, вывести из борьбы Британские острова". Фромм предложил своему собеседнику встречу с ведущими физиками-ядерщиками.

7 мая 1942 года Шпеер обсуждал эту проблему с Гитлером и предложил поставить во главе научно-исследовательского совета рейха Геринга, чтобы поднять значение совета, и 9 июня тот был назначен на этот пост. К работе над проектом были привлечены будущие нобелевские лауреаты Отто Ган и Вернер Гейзенберг. В Германии имелось 1200 тонн урановой руды, захваченной в 1940 году в Бельгии. Шпеер задал Гейзенбергу вопрос: "Как ядерная физика могла бы быть использована для производства атомных бомб?" Последовал ответ, что в научном плане не существует препятствий для создания ядерного оружия. Что касается технической стороны дела, то потребовалось бы самое меньшее два года при максимальной поддержке. Небольшой ускоритель находился в Париже, но Шпеер сказал, что в Германии можно срочно соорудить ускоритель даже больший, чем в США. 23 июня 1942 года Шпеер доложил Гитлеру о проекте ядерного оружия, и работа пошла полным ходом. По предложению генерала Фромма с фронта были отозваны сотни ученых, инженеров, других специалистов. "Возможно, замечал Шпеер, - атомная бомба могла бы быть готова к применению в 1945 году... Но после сокрушительного поражения вермахта под Сталинградом была объявлена "тотальная мобилизация", и дело создания атомной бомбы затормозилось.

Жизнь все больше входила в мирную колею. Можно иметь разные взгляды на жизнь, политику, послевоенное развитие Германии. В СССР сложился свой взгляд, и правительство стремилось его реализовать в полной мере. Важным событием в политической жизни советской зоны оккупации стал прошедший в Берлине 21-22 апреля 1946 года объединенный съезд коммунистической и социал-демократической партий. Своей целью объединившая обе эти партии Социалистическая единая партия Германии провозгласила "ликвидацию всякой эксплуатации и угнетения, экономических кризисов, нищеты, безработицы и империалистической угрозы войны. Эта цель, означающая решение жизненно важных для нашего (немецкого. - Ред.) народа национальных и социальных вопросов, может быть достигнута только в результате победы социализма".

В манифесте к немецкому народу говорилось: "В наших руках будущее Отечества. Наше мировоззрение должно стать верой молодого поколения. В нем вы найдете высочайшие идеалы... Партия - представительница нового времени. Социалистическая единая партия - это юная, тесно связанная с жизнью народа боевая партия, является поэтому и вашей партией, партией немецкой молодежи".

Председателями Социалистической единой партии Германии на съезде были избраны Вильгельм Пик и Отто Гротеволь. Эрих Хоннекер стал председателем Союза свободной немецкой молодежи, созданного в марте 1946 года. Первый парламент этого союза заседал в Бранденбурге, в здании городского клуба, недалеко от нашей окружной комендатуры с 8 по 10 июня того же года. К этому времени в рядах этой организации состояло около десяти процентов молодежи, жившей в советской зоне. В работе парламента участвовали также представители молодежи из западных зон. Эрих Хоннекер выступил с докладом "Основные права молодого поколения". Естественно, в зале присутствовали и представители политотделов Военной администрации.

Основным переводчиком был офицер нашей комендатуры, с которым мне часто приходилось встречаться и беседовать - пожилой, высокий, статный человек с седой и шевелюрой. Он был в звании капитана и, представляясь, шутя добавлял: "Бывший штабс-капитан русской армии". В свое время он окончил немецкую гимназию в Петербурге, затем был направлен на фронт, где служил военным переводчиком в штабах и дослужился до чина штабс-капитана. После революции работал преподавателем немецкого языка и директором школы в Ленинграде С начала Великой Отечественной войны и до ее окончания был переводчиком на различных фронтах. Последнее место службы, до назначения в Военную администрацию - разведотдел участвовавшего в штурме Берлина 79-го стрелкового корпуса, знамя которого теперь находится в музее, как Знамя Победы. О войне он вспоминать не любил и ничего о ней не рассказывал. О нем мне пришлось уже лет через пять после описываемых встреч говорить с бывшим начальником разведки 79-го стрелкового корпуса полковником Денисовым, и он мне поведал об этой легендарной личности много интересного, но это было потом... Я помогал ему в подготовке этого мероприятия, и, в частности, заказал и доставил цветы. Естественно, мне приходилось переводить беседы наших представителей с делегатами съезда и слышать рассказ Эриха Хонеккера о годах его учебы и работы в Советском Союзе, о подпольной работе в Германии после прихода Гитлера к власти, о годах, проведенных в тюрьме Бранденбург-Герден. Он рассказывал, что узники были освобождены танковым дозором Красной Армии, неожиданно появившимся около тюрьмы.

На меня лично в то время Хонеккер произвел впечатление убежденного, энергичного, но не очень эрудированного человека. Он был скован, говорил неярко, невыразительно. Наверное, сказалось его десятилетнее заключение в тюрьме, хотя он сам говорил, что ему относительно других узников было легче, так как он почти все время находился в рабочей команде кровельщиков. Мне впоследствии пришлось прочитать в одной из немецких газет, издававшихся в ФРГ, что бывший начальник тюрьмы Бранденбург-Герден, а после войны начальник тюрьмы в городе Целле, находившейся в английской зоне оккупации, говорил о Хонеккере, что, мол, это был прилежный узник и хороший кровельщик - после его работы крыша тюрьмы никогда не протекала. Что ж, ирония тут неуместна: в тюрьме си-Дели его товарищи и он сам, и хорошо, что хоть от сырости Хонеккер мог их избавить.

Впоследствии, читая в газетах тексты его речей и выступлений, я понимал, что они приглажены референтами. Вот откуда сила референтов, часто влияющих на политику страны гораздо больше, чем самый высокий руководитель. Это - беда не только ГДР и не только Советского Союза... Я не считаю себя вправе давать оценку деятельности Эриха Хонеккера на самых высоких постах в ГДР, ибо это могут сделать только немецкие историки, чувствующие Германию душой, но я восхищаюсь поведением этого человека в последние годы: как настоящий немец, он не изменил своим идеалам и до последнего дня верил в идеалы социализма. Пусть он ошибался, но не пресмыкался перед противниками.

В советской зоне проводилась земельная реформа, в ходе которой были конфискованы земельные владения площадью свыше 100 гектаров. Большинство крупных землевладельцев, предчувствуя такое развитие событий, сами покинули советскую зону, но их имения остались, и ими руководили управляющие. Вообще, передел земли тогда происходил большой: на основании решения Потсдамской конференции Польша получила часть земель, принадлежащих до этого Германии, была разделена между Польшей и СССР Восточная Пруссия. Началось переселение немцев из этих областей в четыре зоны оккупации. Кроме того, немцы выселялись из Чехословакии, Румынии, Венгрии. По немецким данным, Германия в то время приняла свыше одиннадцати миллионов переселенцев, которых нужно было обустроить на новом месте жительства.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.