Глава 20

[1] [2]

Девятое: на все, что сталось в 1648 – 1649 годах, должна быть полная амнистия.

Десятое: войско коронное, до полного успокоения в этом крае, не должно становиться на постой, дабы не нарушить тем твердых намерений установить спокойствие..."

Федор Свечка устало опустил руку. Немая боль свела плечо.

– Что, утомился? – спросил Хмельницкий. – Это тебе не про отважные поединки писать. Верно, не такой летописи хотелось бы тебе, отроче? Что ж, и я о другом думал. Иди, отдыхай, скоро рассветет.

Свечка поклонился гетману и вышел. Хмельницкий нагнулся над исписанными листами пергамента. Внимательно перечитывал каждую строку.

Острое недовольство нарастало в нем. Сам себя успокаивал: чем недоволен?

Разве под Желтыми Водами мог о таком помышлять? Однако приходилось признать, что условия, предложенные им, только ограничивают права короля и шляхты, но не отменяют их.

На рассвете Хмельницкий призвал к себе Выговского, Капусту и Мужиловского. Прочитал им пункты, которых они должны были держаться при переговорах. Они выслушали не перебивая. Окончив читать, спросил:

– Теперь как?

– Думаю, что число реестровых придется обусловить, – заметил Выговский.

– Такой мысли и я, – подхватил Мужиловский. Капуста молчал, ожидая, что скажет Хмельницкий.

Гетман не согласился:

– О реестрах сами не заговаривайте и всячески от того уклоняйтесь, а будут настаивать – скажите: это позднее обусловлено будет...

На том и порешили.

Днем состоялась первая встреча гетманского посольства с канцлером Оссолинским. Встреча состоялась в лесу под Зборовом. Обе делегации прибыли в сопровождении многочисленной охраны. Выговский прочитал условия гетмана, на которых он соглашался заключить мир с королем. Оссолинский, выслушав, сказал:

– Я должен показать пункты его величеству королю, один решить ничего не могу.

– Тогда о чем же нам с тобой говорить? – пожал плечами Мужиловский.

Оссолинский вспыхнул:

– Пункты написаны не в духе обращения подданного к своему вельможному королю, и гетман потребовал такого, что ни король, ни сейм не смогут удовлетворить этих требований.

– Тогда другой речи не ждите от нас, – твердо сказал Мужиловский.

– Хан иначе думает, – вызывающе произнес канцлер.

– Хан уйдет, а мы останемся соседями, – сказал Лаврин Капуста, – пан канцлер не должен забывать это.

– К чему спорить? – вмешался Выговский. – Пан канцлер своим светлым разумом все взвесит и все обсудит. Дадим время пану канцлеру, и я верю, что мы придем к согласию.

– Пан генеральный писарь разумно сказал, – согласился польщенный Оссолинский.

Так и закончилась на этом беседа. Послы разъехались. Капуста укоризненно заметил Выговскому:

– Зря, Иван, ты перед ним так рассыпался. Привык панам зад лизать.

Выговский схватился за саблю.

– Прекратите! – сурово вмешался Мужиловский. – Нашли время для ссоры!

Опомнитесь.

Выговский погнал коня вперед. Капуста плюнул на дорогу.

– Так и стелется наш генеральный писарь панам под ноги. Не могу того спокойно видеть.
[1] [2]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.