Глава 14 (2)

[1] [2]

Деймон вышел из книжного магазина, с удовольствием предвкушая предстоящие ему многие часы чтения. Он уже был готов повернуть на юг, в сторону дома, но тут его осенила новая идея. Всю вторую половину дня он занимался только пищей духовной, совершенно забыв о плоти. На Мэдисон-авеню находился винный магазин, где Деймон по особо торжественным случаям приобретал напитки. Эта винная лавка славилась самым широким ассортиментом бутылок во всем Нью-Йорке. Войдя в магазин, он принялся бродить среди полок, вчитываясь в этикетки с великими названиями на них. «Монтраше», «Шато Лафит», «Шато Мутон-Ротшильд», «Ла Таш», «Кортон Шарлемань», «Моет-Шандон», «Дом Периньон», «Шато Петрюс», «Шато Марго». Эти славные имена звенели в его ушах подобно свадебным колоколам.

Молодой человек, примите, пожалуйста, заказ. Яшик этого, ящик того, три ящика «Лафита». Да, я понимаю, что он будет готов для употребления самое меньшее через восемь лет. У меня нет подходящего подвала в городе, но вы могли бы держать вино на вашем складе до тех пор, пока я его не заберу. Я намерен скоро перебраться в свой дом в Коннектикуте, а там у меня превосходный подвал. Так вы полагаете, что перевозить алкоголь через границы штатов очень трудно или даже, может быть, вообще незаконно? Пусть вас это не беспокоит. Когда придет время, я найму фургон у крупной транспортной компании, куда погрузят огромное количество книг, картин и других предметов в этом роде. Ящиков будет множество, среди них проедет и вино. Так что я не ожидаю никаких сложностей. Думаю, что в этом холодильнике вы храните шампанское. Не так ли? Я возьму две бутылки «Мумм». Только заверните поаккуратнее, я унесу их с собой.

Торжественно подписав чек на две тысячи шестьсот семьдесят три доллара и сорок центов, Деймон вышел из магазина. Две бутылки холодного шампанского прибавились к красивым пакетам с подарками для Оливера и мисс Уолтон. Дары придется вручать завтра, так как сегодня контора уже закрыта. Прогулка до дома с таким грузом была бы несколько утомительной, и Деймон остановил такси. Когда он откроет первую бутылку шампанского для себя и Шейлы, температура вина будет как раз такой, как надо.

Едва открыв дверь квартиры, он закричал:

– Шейла!

Ответа не последовало. Свет в прихожей горел и, ставя на пол пакеты, он заметил на маленьком столике записку и узнал почерк Шейлы. Дорогой Роджер, – читал он, – у мамы случился удар, и она находится в тяжелом состоянии. Сейчас она в больнице в Берлингтоне, куда я и поехала.

Я попыталась позвонить тебе на работу, но к четырем часам, когда мне уже надо было торопиться, чтобы успеть на самолет, ты еще не вернулся. Оливер хочет, чтобы до моего возвращения ты пожил у него, а если по какой-либо причине это тебя не устраивает, он готов побыть у тебя. Умоляю, не упрямься. И даже не думай о том, чтобы приехать ко мне. Больница, где умирает старая дама, которая не желала встречаться с тобой даже в свои лучшие времена, неподходящее для тебя место. Кроме того, я известила сестру, и она будет там со своим ужасным муженьком. Мне известно, что ты о них думаешь. Сестра сказала, что мамина сестра, мать Джана-Люка, тоже прибудет.

Встречи с ней даже я хотела бы избежать всеми силами, а уж тебе тем более не следует с ней видеться. Просто позвони мне в «Холидей инн» в Берлингтоне, чтобы я знала – с тобой все в порядке. Молись за маму. С любовью, Шейла.

Деймон медленно опустил руку с запиской. Восторг, который он испытывал всю вторую половину дня, испарился, и на смену ему пришло чувство вины. Пока он, как пьяный техасец, во владениях которого только что забил нефтяной фонтан, швырялся деньгами, Шейла ждала его, а он так и не пришел. Старая леди ему не нравилась, да и она совершенно определенно никогда его не любила. Тем не менее Деймон не хотел, чтобы мать Шейлы умерла. Он вообще не хотел, чтобы кто-нибудь умирал. Больше того, Деймон не желал, чтобы кто-либо, а Шейла особенно, стал на этой неделе свидетелем чьей-то смерти.

Деймон вошел в гостиную, включил свет и, увидев, что автоответчик отсоединен от телефона, вспомнил, что и сам собирался сделать это, как только вернется домой. Телепатия. Деймон тяжело опустился в кресло и уставился на телефон, бросая ему вызов. Он хотел, чтобы аппарат зазвонил. Но тот молчал.

Роджер протянул руку, поднял трубку, набрал ноль и, услыхав голос телефонистки, попросил соединить его со службой информации в Вермонте. Служба информации штата без промедления сообщила ему номер телефона «Холидей инн» в Берлингтоне. Совершенно неподходящее имя для отеля, в котором вы остановились, чтобы узнать, умрет или останется жить ваша матушка. В былые дни американцы проявляли куда больше изобретательности, присваивая названия различным местам. Гробовой Камень; Смеющаяся Вода; Долина Смерти. Язык, как и многое другое, увы, пришел в упадок.

Когда Шейла ответила, голос ее звучал спокойно. Она сказала, что уже побывала в больнице и в отеле появилась только что – занять номер и немного перекусить. Состояние мамы стабильное.

– Не знаю, правда, что это означает, – добавила она. – У нее парализована правая сторона. Мама не говорит, и я не поняла, узнала она меня или нет. Кто мог подумать, что у вегетарианки случится удар? Есть только траву, и все зря, – хрипло рассмеявшись, закончила она.

– Шейла, дорогая, – сказал Деймон, – ты уверена, что не хочешь меня там видеть?

– Абсолютно, – без колебаний заявила Шейла. – Ты еще не звонил Оливеру?

– Нет. Я только пару минут назад вернулся домой.

– Но ты ему позвонишь? -Да.

– И ты не останешься на ночь один в пустой квартире?

– Нет. Обещаю.

– Роджер… – неуверенно начала она.

– Да, в чем дело?

– Мы с Оливером сегодня вместе были на ленче… – Фраза повисла в воздухе, словно Шейла не знала, что сказать дальше.

– Да? – Деймон знал, о чем Шейла и Оливер говорили за столом – они обсуждали его проблему.

– Случилось так, Роджер, что он увидел твою записную книжку, – сказала Шейла. – Ты оставил ее открытой на своем столе.

– Ну и что?

Сердиться он не имел права. Как он, так и Оливер в случае необходимости постоянно рылись то в одном столе, то в другом.

– Книжка была открыта, Оливер увидел заголовки на двух страницах – «личные враги» и «профессиональные враги». Он смог разобрать только одно имя: Махендорф. Я понимаю, почему ты начал составлять список, но…

– Я все объясню, как только мы увидимся, дорогая, – как можно ласковее произнес Деймон.

– Я хочу тебе сказать, нет, я должна тебе сказать, что и я, и Оливер начали составлять свои списки. Мне не хочется говорить об этом по телефону, но кто знает. Задержка на один день может оказаться катастрофической…

– Мне кажется, что я охватил всех довольно полно, – ответил Деймон, жалея, что не повесил трубку раньше. – Не думаю, что ты или Оливер могли бы…

– А ты вспомнил о Джане-Луке? – прервала его вопросом Шейла. – Его мамаша уже здесь, я спросила у нее о сыне. Она ничего о нем не знает. Для всех он исчез из вида, но умер ли Джан-Лука? Имей в виду…

– Я буду очень внимателен, если Джан-Лука вдруг объявится, – пообещал Деймон, стремясь как можно скорее закончить разговор.

– И еще, – упрямо продолжала Шейла, – Оливер сказал мне о мистере Джиллеспае, который сошел с ума…

– С тех пор он не появлялся, – нетерпеливо сказал Роджер. – Честно говоря, я думаю, что никто – ни один из тех, кого вы с Оливером вспомнили, или тех, кого внес в список я, в этом деле не замешан. Может быть, вообще никто из тех, кого мы знаем, не играет тут никакой роли. Не исключено, что это как гром с ясного неба, человек, который… – Он замялся и после недолгой паузы продолжил: – Понимаешь, мне трудно выразить это словами, но мы можем иметь дело с тем, кого не знаем, или с каким-то случайным злым духом, который способен вдруг возникнуть перед нами завтра, а может не возникнуть никогда, и мы так и не узнаем, кто он. Дорогая, – напомнил он, – тебе и без этого есть о чем волноваться. Забудь о звонках Заловски на некоторое время. Пожалуйста.

– Ну хорошо, – вздохнула она. – Но пообещай еще раз, что этой ночью не останешься дома один.

– Обещаю, – ответил Деймон. – И еще кое-что.

– Что? – со страхом в голосе спросила Шейла, как бы ожидая от его слов очередного удара.

– Я тебя люблю.

– О Роджер… – всхлипнув, произнесла Шейла и тут же добавила: – Обещаю не плакать. Спокойной ночи, дорогой. Береги себя.

Деймон положил трубку, закрыл глаза и подумал о злющей, никогда не любившей его старой парализованной вегетарианке, теперь безмолвно лежащей на больничной койке. Да, этот месяц никак нельзя назвать счастливым.

Неприятности сыпались одна за другой. Ему на ум вдруг пришла поговорка: «Два раза было – третьего не миновать». Две неприятности уже произошли. Надо готовиться к третьей. Но почему, собственно, только третьей? Возможно, после нее не миновать четвертой? И так далее… Он открыл глаза и потряс головой, дабы избавиться от дальнейших устрашающих рассуждений. Роджер был благодарен Шейле за то, что она отказалась взять его с собой, избавив таким образом от встречи с ее жирной неряшливой сестрой, с отвратительным мужем сестры и с рыдающей теткой, сыночка которой он когда-то спустил с лестницы.

Деймон вспомнил смерть своего отца в больнице в Нью-Хейвене, вскоре после войны, его истонченную, слабую руку, ищущую ладонь сына. Последние узы исчезающей семьи. Что ж, решил Деймон, если Шейла навещает свое семейство, то и для него наступило время нанести визит.

Он набрал номер Оливера Габриельсена.

– Боже, – встревоженно произнес Оливер, – где, дьявол тебя побери, ты пропадал?

– Неподалеку, – ответил Деймон. – У меня возникли кое-какие дела.

– Тебе известно, что мать Шейлы…

– Да. Я только что говорил с Шейлой. Состояние мамы стабильное.

– Ты что хочешь? – спросил Оливер. – Прийти ко мне? Или желаешь, чтобы я перебрался к тебе?
[1] [2]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.