16

[1] [2] [3]

16

Покончив с делами в Лугано, на следующее утро мы сели в свой темно-синий «ягуар» и покатили в Гштаад. На сей раз за рулем сидел я, наслаждаясь легким ходом машины, которая, словно птица, неслась под ярким солнцем между заснеженными горными вершинами и бесчисленными холмами, раскинувшимися вдоль шоссе Цюрих – Берн. Фабиан пристроился на соседнем сиденье и мурлыкал под нос какую-то мелодию из концерта Брамса, на который водил меня несколько дней назад. Время от времени Фабиан ни с того ни с сего фыркал, как кот. Вспомнил, должно быть, незадачливого герра Штюбеля. Или представлял, каково тому приходится в тюрьме Лугано.

Мы миновали несколько чистеньких, ухоженных городков с опрятными улочками, геометрически правильные прямоугольники полей, богатые крестьянские угодья с огромными хозяйственными постройками, напоминавшими о земледельческих традициях края, уходящих корнями в далекое прошлое. Благодатная, процветающая земля, прославляющая трудолюбивого человека. Идиллический пасторальный пейзаж, чудесная мирная картина – невозможно было представить здесь марширующие армии, толпы беженцев – любая повседневная суета казалась тут неуместной. Господи, подумал я, знай эти порой попадающиеся нам полицейские, которые вежливо указывали направление движения на перекрестках, что за парочка сидит в новеньком синем «ягуаре», нас бы давно уже арестовали и выставили через ближайшую границу.

Дышалось мне легко и свободно. Здесь, в дороге, руки у Фабиана были связаны, так что, по меньшей мере, один день я был спокоен за наши деньги и не ощущал лихорадочного беспокойства, тревожной нервозности и состояния, когда меня бросало то в жар, то в холод всякий раз, как Фабиан оказывался поблизости от телефона-автомата или какого-нибудь банка. Этим утром я воздержался от приема сельтерской и уже предвкушал, какой аппетит нагуляю к обеду. А Фабиан, как водится, знал в Берне прекрасный ресторанчик и посулил угостить чем-то особенным.

Как обычно, от плавного уверенного хода машины я ощущал, как в моей мошонке разливается приятное тепло, и перебирал в памяти самые захватывающие мгновения ночи, проведенные с Лили во Флоренции, а также предвкушал встречу с Юнис, вспоминал ее прелестные веснушки, тихий голосок, нежную шею и викторианскую грудь. Будь она рядом со мной в данную минуту вместо Фабиана, я не сомневаюсь, что мы съехали бы с дороги и завернули в одну из прелестных бревенчатых гостиниц с названием вроде «Львы и олени» или «Отель трех королей», где сняли бы номер на день. Ладно, утешал я себя, тише едешь – дальше будешь, и сильнее надавил на педаль акселератора.

Посматривая на заснеженные вершины холмов по сторонам от дороги, я поймал себя на том, что уже опять не прочь встать на лыжи. Беготня по Цюриху и непривычное общение с банкирами и юристами настолько приелись мне, что свежий горный воздух и яркое солнце манили и притягивали как магнит.

– Вам приходилось кататься на лыжах в Гштааде? – поинтересовался Фабиан. Должно быть, заснеженные холмы вызвали у него те же мысли, что и у меня.

– Нет, – ответил я. – Я катался только в двух местах: в Вермонте и в Сан-Морице. Но я слышал, что в Гштааде трассы не очень сложные.

– Но шею сломать там вполне можно, – усмехнулся Фабиан. – Как, впрочем, и везде.

– А как катаются наши сестренки?

– О, как все англичанки. Рвутся на склон, как на штурм вражеской крепости… – Фабиан вдруг фыркнул себе под нос. – Придется вам попотеть. Это вам не миссис Слоун.

– Не напоминайте мне о ней, – взмолился я.

– Что, не выгорело? – лукаво спросил он.

– В какой-то мере да.

– Я недоумевал, зачем вы с ней связались. Сразу было видно, что она вам не пара.

– Так и есть, – честно ответил я. – Кстати, это все из-за вас.

– Почему? – изумился Фабиан.

– Я посчитал, что Слоун – это вы!

– Что?

– Я думал, что он украл мой чемодан, – пояснил я. Потом рассказал про коричневые ботинки и темно-красный шерстяной галстук.

– Бедняга, – посочувствовал Фабиан. – Вы потратили на миссис Слоун целую неделю такой короткой жизни. Я и впрямь теперь ощущаю свою вину. Она засовывала язычок вам за ухо?

– Случалось, – признался я.

– Мне пришлось терпеть это три ночи. В прошлом году. А как вам удалось выяснить, что Слоун тут ни при чем?

– Если не возражаете, я пока об этом умолчу. Припомнив жуткий миг разоблачения, когда Слоун застал меня в своем номере с этим дурацким гипсом на ноге и с его ботинком в руках, я решил, что эта кошмарная история должна умереть вместе со мной. А как он вышвырнул в окно мой ботинок и часы, подаренные миссис Слоун. Брр… Я зябко поежился.

– Вот как? – Фабиан надулся. – Но ведь мы же компаньоны?

– Да, конечно. Как-нибудь в другой раз, – пообещал я. – Когда нам обоим захочется посмеяться.

– Ну, этого недолго ждать, – протянул он. И умолк. «Ягуар» мчал по живописнейшей дороге, проложенной среди изумительно прекрасного соснового бора, чистенького и ухоженного, как и все в Швейцарии.

– Послушайте, Дуглас, – спросил Фабиан. – А остались у вас родственники в Америке?

Ответил я не сразу. Подумал почему-то сначала о Пэт, потом вспомнил Эвелин Коутс, своего брата Хэнка, озеро Шамплейн, вермонтские крутые склоны и даже номер 602. А на закуску еще Джереми Хейла и мисс Шварц.

– По большому счету нет, – сказал я наконец. – А почему вы спрашиваете?

– Откровенно говоря, меня спрашивала об этом Юнис.

– Юнис? – Пришел мой черед удивляться. – Ей что-то не нравится?

– Нет, конечно, нет. Но вы так молчаливы и сдержанны… мягко говоря.

– Она на меня пожаловалась?

– Нет. По меньшей мере, мне, – ответил Фабиан. – Но Лили намекнула, что Юнис несколько озадачена. Все-таки она бросила все и примчалась сюда из самой Англии…

Он пожал плечами.

– Впрочем, вы и сами понимаете, что я имею в виду.

– Да, понимаю, – смущенно признался я.

– Надеюсь, в принципе-то вам девочки нравятся, Дуглас?

– О Господи, ну конечно, – отмахнулся я. Припомнив моего братца, ведущего радиопрограммы для гомиков в Сан-Диего, я вывернул руль чуть резче, чем следовало, и с некоторым трудом вписался в поворот.

– Не обижайтесь, я просто пошутил. В наши дни такое часто случается. Но вы хоть находите ее привлекательной?

– Да! Послушайте, Майлс, – с горячностью заговорил я, – мы, конечно, компаньоны, но в нашем контракте не предусмотрено, чтобы меня использовали как племенного жеребца, не так ли?

– Резковато сказано, – к моему изумлению, он хихикнул. – Хотя, должен признаться, мне в своей долгой карьере приходилось выступать в роли подобного, как вы выразились, племенного четвероногого.

– Господи, Майлс, – попытался оправдаться я, – да мы знакомы-то с ней без году неделя.

Сказал и тут же прикусил язык. Во Флоренции, когда я поднялся в номер Лили, я с ней и нескольких часов не был знаком. А что уж говорить про Эвелин Коутс…

– И вообще, роль любовника по заказу не для меня. – Тут я оседлал любимого конька. – Должно быть, меня воспитали несколько иначе, чем вас.

– Полно вам, – доброжелательно отозвался Фабиан. – В конце концов, Лоуэлл не так уж сильно отличался от Скрантона.

– Кому вы вешаете лапшу на уши, Майлс? – огрызнулся я. – Следов вашего пребывания в Лоуэлле днем с огнем не найти.

– Вы, конечно, удивитесь, Дуглас, – миролюбиво произнес Фабиан. – Даже не поверите. Но что вы скажете, если я признаюсь, что настолько привязался к вам, что забочусь только о ваших интересах?

– Конечно, не поверю, – отрезал я.

– Даже когда они совпадают с моими собственными интересами?

– О нет, тогда другое дело, – ответил я. – Хотя все равно с некоторыми оговорками. Но куда вы гнете?

– Мне кажется, что пора вам остепениться, – сказал он. Это прозвучало так серьезно, словно Фабиан годами вынашивал свой план и наконец созрел для его осуществления.

– Ой, смотрите, какой изумительный пейзаж! – воскликнул я.

– Я вовсе не шучу. Слушайте и не перебивайте. Вам ведь тридцать три, верно?

– Да.

– Значит, так или иначе, в ближайшие пару лет вам придется обзавестись семьей.

– Почему?

– Потому что так принято. Потому что вы привлекательны. О вас пойдет молва как о богатом молодом человеке. Какая-нибудь девушка непременно решит, что должна заполучить вас, и добьется своего. Потом вы сами признавались мне, что устали от одиночества. И вам захочется иметь детишек. Разве я не прав?

Я вдруг припомнил острое сожаление и грызущее чувство потери, которое ощутил в Вашингтоне, в доме Джереми Хейла, когда дочка Хейла ответила по телефону звонким голоском и позвала папу.

– Пожалуй, правы, – согласился я.

– А клоню я к тому, чтобы вы не полагались на слепой случай, как большинство молодых балбесов. Возьмите судьбу в свои руки.

– Каким образом? Быть может, вы сами подберете мне подходящую пару и подпишете брачный контракт? Так поступают в наши дни в великом княжестве Лоуэлл? – Веселитесь-веселитесь, – великодушно кивнул Фабиан. – Я-то понимаю, что задел вас за живое, потому и прощаю.

– Черт побери, Майлс, не слишком ли вы о себе возомнили? – воскликнул я.
[1] [2] [3]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.