Они пошли в ночной ресторан, построенный так, что оттуда открывался вид на весь город внизу, на гавань, на весь залив вплоть до Акко и даже дальше - на Ливанские горы">

Глава 19

[1] [2]

Глава 19

Целых два дня Брус Сатерлэнд ждал Китти в гостинице "Сион" в Хайфе. У Китти было такое чувство, что она еще никогда не была так рада встрече с кем-нибудь, как теперь с Брусом. После ужина Сатерлэнд повез ее на Гар Гакармель, еврейский район города, расположенный на склонах Кармеля.

Они пошли в ночной ресторан, построенный так, что оттуда открывался вид на весь город внизу, на гавань, на весь залив вплоть до Акко и даже дальше - на Ливанские горы.

- Как девочка?

- Спасибо, Брус, гораздо лучше. Я ужасно рада, что вы приехали. - Она посмотрела вниз на город. - Я была здесь в первую ночь после приезда в Палестину. С Ари. Помню, мы беседовали тогда о том, что значит жить в постоянном напряжении.

- О, евреи привыкли к этому, как американцы к бейсболу. Оттого они такие суровые.

- Эта страна мне так вошла в душу, что я не способна больше рассуждать трезво. Чем больше я пытаюсь разобраться, тем больше берут верх чувства и какие-то необъяснимые силы. Надо бежать отсюда, пока не поздно.

- Китти, теперь уже известно, что Дов в безопасности. Он скрывается в Мишмаре. Карен я об этом еще не сказал.

- А, по-моему, ей нужно знать. Брус, что теперь будет?

- Кто его знает?

- Вы думаете, ООН уступит арабам?

- По-моему, будет война.

На сцене протрубил горн. Вышел конферансье, рассказал несколько анекдотов на иврите, затем представил публике рослого и красивого сабру. На нем была обычная белая рубашка с отложным воротничком, вокруг шеи тоненькая цепочка с Маген-Давидом; усы у него были черные. Он настроил гитару и страстно спел патриотическую песню о возвращении евреев в Обетованную землю.

- Я должна знать, что будет с Ган-Дафной.

- Видите ли, какое дело. Арабы могут собрать войско из пятидесяти тысяч палестинцев и двадцати тысяч диверсантов из-за рубежа. У них там некий Кавуки, который возглавил эти банды во время беспорядков 1936-39 гг. Он снова сколачивает банды головорезов. Арабам достать оружие гораздо проще, чем евреям... у них кругом друзья.

- А остальные?

- Остальные? Египетская армия насчитывает около пятидесяти тысяч человек. У Ирака примерно такая же армия. Саудовская Аравия тоже выделит войска, которые вольются в египетскую армию. Сирия и Ливан выставят около двадцати тысяч. У Трансиордании есть Легион... превосходные солдаты и хорошо вооруженные. Если приложить современные мерки, арабские армии нельзя назвать первоклассными, но, тем не менее, у них много по-современному вооруженных частей с артиллерией, танками и авиацией.

- Вы ведь что-то вроде советника Хаганы, Брус. Что вы им сказали?

- Я им предложил создать оборонительную линию между Тель-Авивом и Хайфой и пытаться всеми силами удержать эту полосу. Потому что оборотная сторона медали, Китти, довольно неприглядная.

У евреев четыре или пять тысяч пальмахников, на бумаге в Хагане числится около пятидесяти тысяч бойцов, но у них не более десяти тысяч винтовок.

Маккавеи тоже соберут тысячу человек, не больше, и то - легко вооруженных. У них нет артиллерии, все военно-воздушные силы состоят из трех Пайперов, а флот - из тех лоханок, на которых они переправляли нелегальных иммигрантов, и которые стоят теперь на якоре в Хайфе. Если говорить о живой силе, то у арабов численное превосходство в сорок к одному, в населении - сто к одному, в снаряжении - тысяча к одному, а в территории - пять тысяч к одному. Тем не менее, Хагана отвергла мое предложение. Не только мое, но и любого и каждого, кто предлагал им создать мощную линию обороны. Они собираются бороться за каждый мошав, за каждый кибуц, за каждый населенный пункт. Это касается и Ган-Дафны. Продолжать?

- Не надо, - сдавленным голосом ответила Китти. - С меня хватит. Не странно ли, Брус? Как-то ночью я была с этими молодыми пальмахниками на горе Табор, и у меня было тогда такое чувство, что эти люди непобедимы, ... что они солдаты самого Бога. На меня сильно действуют свет костра и луна.

- На меня тоже, Китти. Все, чему я когда-либо учился, весь мой военный опыт говорит о том, что евреи не могут победить. Но когда смотришь, какие они чудеса совершили в этой стране, ты просто не реалист, если не веришь в чудеса.

- О, Брус... если бы только я могла верить!

- А какая у этих евреев армия! Парни и девушки без оружия, без знаков отличий и воинской формы, без жалования. Командующему Пальмахом всего каких-нибудь тридцать лет, а командирам его трех бригад нет и двадцати пяти. Но есть вещи, которые хоть и не поддаются учету, но арабам очень и очень придется считаться с ними. Эти евреи готовы пролить свою кровь до последней капли. А сколько крови готовы отдать арабы?

- Неужели они победят? Вы верите, что они победят?

- Назовите это божьим вмешательством, если вам так больше нравится, или скажем лучше, что у евреев хоть отбавляй... Ари Бен Канаанов.

Наутро Китти вернулась в Ган-Дафну. Она очень удивилась, когда застала в своем кабинете ожидавшую ее Иордану. Рыжая девушка чувствовала себя неловко.

- Вы зачем пришли, Иордана? - холодно спросила Китти. - У меня масса дел.

- Мы слышали, что вы сделали для Ари, - смущенно пробормотала Иордана в ответ, - и я хочу выразить вам глубокую благодарность.

- Вот как. Я вижу, ваша разведка снова докладывает точно. Мне очень жаль, что пришлось отложить отъезд. Иордана заморгала и ничего не ответила.

- Впрочем, лично вы мне ничем не обязаны, - добавила Китти. - Для раненого пса я сделала бы совершенно то же.

Китти снова стала готовиться в путь. Однако доктор Либерман уговорил ее остаться еще на несколько недель. Прибыла новая партия детей, прибыл также новый персонал, и его нужно было обучить. Немедленно построили новое жилье. Многие из детей были в очень тяжелом состоянии: они провели больше двух лет в лагерях для перемещенных лиц.

И снова Китти строила планы. Вскоре до ее отъезда с Карен из Ган-Дафны и вообще из Палестины осталось всего два дня.

К концу августа 1947 года комиссия ЮНСКОП представила из Женевы свои планы максимум и минимум. Каждый из этих планов предусматривал раздел Палестины на отдельные еврейскую и арабскую территории, для Иерусалима же предусматривался международный статус. С нравственной точки зрения не могло быть никаких возражений, потому что комиссия ООН призывала к немедленной иммиграции шести тысяч евреев в месяц из лагерей для перемещенных лиц, а также к отмене запрета на продажу земли евреям.

Евреи просили, чтобы пустыню Негев включили в их территорию. У арабов были миллионы квадратных миль невозделанной земли. Евреи требовали эту небольшую полосу в несколько тысяч квадратных миль, надеясь на то, что им удастся освоить эту пустыню. Комиссия ООН дала свое согласие.

Устав от полувековых изнурительных препирательств Еврейский Национальный Совет и Всемирная Сионистская Организация заявили, что они идут на компромисс и принимают предложение комиссии ООН. Выделенная им территория, даже после включения Негева, была скорее похожа на ублюдка, чем на жизнеспособное государство.

Это были в сущности три полосы, соединенные между собой узкими коридорами, словно кольцо сосисок. Евреи теряли свою извечную столицу Иерусалим. Им оставляли Саронскую долину и те части Галилеи, которые они отвоевали у болот. Негев - всего лишь пустыня. Продолжать борьбу не имело смысла. И хотя им предлагали ублюдка, они согласились.

Евреи направили свой ответ в комиссию ООН. Арабы тоже ответили. Раздел Палестины - это война, сказали они.

Несмотря на угрозы арабов, комиссия ООН решила представить план раздела Генеральной Ассамблее ООН, сессия которой должна была состояться в Нью-Йорке в средине сентября.

Китти предусмотрела каждую мелочь. Снова наступил канун ее отъезда с Карен. Утром Брус должен был отвезти их в аэропорт, а вечером они полетят в Рим. Багаж был уже отправлен пароходом. В коттедже остался только ручной багаж, который они увезут с собой.

Китти сидела за столом и раскладывала последние истории болезни в картотеку. Затем ей оставалось только поставить карточку в шкаф, закрыть его на ключ и выйти из кабинета - навсегда.

Она открыла первую папку, достала историю болезни и прочитала ею же сделанные записи.

Минна (фамилия неизвестна), возраст - 7 лет. Родилась в Освенциме. Родители неизвестны. Предположительно из Польши. Доставлена Алией Бет в начале года. Прибыла в Ган-Дафну еле живая, физически и психически больная...

Роберт Дюбюэ, возраст - 16 лет, французский подданный. Английские войска нашли Роберта в лагере Берген-Бельзен. Ему было тогда тринадцать лет, весил он двадцать девять килограммов. До этого на его глазах умерли отец, мать и брат. Сестру, впоследствии покончившую с собой, забрали в публичный дом. Мальчик нелюдим, агрессивен...

Самуил Каснович, возраст - 12 лет. Из Эстонии. Неизвестно - выжил ли кто-либо из родственников. Его прятала христианская семья, потом ему пришлось скрываться в лесах в продолжение двух лет...

Роберто Пуччели, возраст - 12 лет. Из Италии. Родственники неизвестны. Освобожден из Освенцима. Рука искалечена в результате побоев...

Марсия Класкин, возраст - 13 лет. Из Румынии. Родственники неизвестны. Ее нашли в Дахау...

Ганс Бельман, возраст - 10 лет. Из Голландии. Родственники неизвестны. Найден в Освенциме...

И так без конца. "Из родственников никто в живых не остался".

"...этой девочке снятся те же сны, что и большинству детей из Освенцима. Ей снится, что она укладывает чемодан. Мы знаем теперь, что чемодан символизирует смерть, так как чемоданы укладывались обычно накануне отправки в газовые камеры в Биркенау".

"Сны об удушливом дыме символизируют запах горелого мяса в крематориях".

Мочится под себя.

Проявляет агрессивность.
[1] [2]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.