17

17

Глэдия почти болезненно ожидала последнего прыжка. Корабль уже так близко подошел к Солярии, что стало видно ее солнце. Всего лишь диск, кружок света, через фильтры на него можно было смотреть не щурясь. В нем не было ничего особенного. Все видимые звезды казались человеку похожими друг на друга и на земное Солнце. Ни одна из них не была ярче или тусклее, горячее или холоднее, чем остальные. И на каждом были пятна, на каждом происходили вспышки. И человеческий глаз не находил между ними никакой разницы. Только детальный спектрогелиографический анализ обнаруживал их непохожесть.

Однако, глядя на этот ничем не примечательный кружок света, Глэдия почувствовала, что глаза ее наполнились слезами.

Живя на Солярии, она никогда не думала о солнце. Просто это был вечный источник света и тепла, поднимавшийся и опускавшийся в постоянном ритме. Покидая Солярию, она видела, как солнце исчезает позади, и не испытывала ничего, кроме чувства благодарности.

Сейчас она молча плакала. Ей было стыдно перед собой за такую беспричинную чувствительность, но она не могла сдержать слез.

Но она заставила себя успокоиться, когда вспыхнул световой сигнал, означавший, что пришел Д. Ж. Никто другой не подходил к ее каюте.

– Можно ему войти, мадам? – спросил Дэниел. – Вы, кажется, взволнованы?

– Да, я взволнована, Дэниел, но впусти его. Я думаю, он не удивится.

Но Д. Ж. удивился. Он вошел улыбаясь, но сразу же погасил улыбку, шагнул назад и тихо сказал:

– Я приду попозже.

– Останьтесь! – приказала Глэдия. – Это ничего не значит. Глупая минутная реакция. – Она шмыгнула носом и сердито вытерла глаза. – Зачем вы пришли?

– Я хотел говорить с вами о Солярии. Если повезет, завтра мы приземлимся. Но если вы не в состоянии разговаривать…

– Я в состоянии. У меня к вам есть вопрос. Почему мы сделали три прыжка? Достаточно было бы и одного. Когда я летела с Солярии на Аврору два столетия назад, был один. Неужели с тех пор техника регрессировала?

Д. Ж. Ухмыльнулся.

– Обманный маневр. Если за нами шел аврорианский корабль, я хотел избавиться от него.

– А зачем ему следовать за нами?

– Просто подумалось, миледи. По-моему, Совет уж очень жаждал помочь. Предложил, чтобы в экспедицию на Солярию меня сопровождал солярианский корабль.

– Ну что ж, это могло бы помочь.

– Возможно… если бы я был уверен, что Аврора не стоит за всем этим. Я просто сказал Совету, что обойдусь и без них, – он указал пальцем на Глэдию, – что мне нужны только вы. Но ведь Совет мог послать корабль и против моего желания, просто из добрых побуждений, верно? Ну вот, а я не хотел этого. У меня и так достаточно хлопот, а тут еще каждую минуту нервно оглядывайся, И я сделал так, чтобы им трудно было преследовать нас. Итак, что вы знаете о Солярии?

– Я уже сто раз вам говорила: ничего! Прошло два столетия.

– Поговорим насчет психологии соляриан. За два столетия она не могла измениться. Скажите, почему они бросили свою планету?

– Как я слышала, – спокойно сказала Глэдия, – численность населения постоянно снижалась. Видимо, играли роль низкая рождаемость и преждевременная смерть.

– Для вас это звучит резонно?

– Конечно. Рождаемость там всегда была низкой. По солярианским обычаям оплодотворение происходит нелегко, будь оно естественное, искусственное или эктогенетическое.

– У вас не было детей, мадам?

– На Солярии – нет.

– А преждевременная смерть?

– Я могу только догадываться. Полагаю, на рост смертности повлияло ощущение неудачи. Солярия явно не состоялась, хотя соляриане с большим усердием строили идеальное общество – не только лучшее, чем когда-либо было на Земле, но даже более близкое к идеалу, чем в любом Внешнем мире.

– Вы хотите сказать, что Солярия умирала от коллективного разрыва сердца ее народа?

– Да, если вы хотите выразить это в насмешливой форме, – недовольно сказала Глэдия.

Д.Ж. пожал плечами:

– Похоже, что вы сказали именно это. Но они в самом деле ушли. Куда? Как они будут жить?

– Не знаю.

– Но, мадам Глэдия, нам известно, что соляриане привыкли жить в огромных поместьях, где их обслуживали тысячи роботов, таким образом каждый солярианин был почти полностью изолирован. Если они покинули Солярию, где они найдут такое общество, которое одобрит их образ жизни? Может, они ушли во Внешний мир?

– Насколько мне известно, нет – впрочем, они со мной не советовались.

– Могли они сами найти новую планету? Если так, ее пришлось бы благоустраивать самим. Могли они быть готовы к этому?

– Не знаю.

– А может, они не уходили?

– По всем признакам Солярия пуста.

– Какие это признаки?

– Прервано все межпланетное сообщение, прекращены все радиопередачи с планеты.

– Откуда вы знаете?

– Это сообщалось в аврорианских новостях.

– А! Сообщалось! А не мог кто-то соврать?

– А зачем?

– Чтобы наши корабли попали в засаду и были уничтожены.

– Это смешно, Диджи. – Ее голос зазвучал еще резче. – Что выиграют космониты, угробив два торговых корабля?

– Но что-то же уничтожило два корабля поселенцев на пустой планете. На якобы пустой. Как вы это объясните?

– Я не могу. Я предполагаю, что мы идем на Солярию как раз для того, чтобы найти объяснение.

Д. Ж. серьезно взглянул на нее.

– Сможете ли вы проводить меня в тот район планеты, где вы жили?

– В мое поместье? – Она была ошеломлена.

– Разве вам не хотелось бы снова увидеть его?

Сердце Глэдии забилось сильнее.

– Да, хотелось бы. Но почему вы хотите попасть именно туда?

– Два корабля высадились в разных местах планеты, но оба были уничтожены чертовски быстро. Конечно, всякое место может быть опасным, но мне кажется, что там, где жили вы, менее опасно.

– Почему?

– Потому что нам могут помочь роботы. Вы же их знаете? Не так ли? Надеюсь, они могут существовать более двух столетий. Взять хотя бы Дэниела и Жискара. А те, которые были в вашем поместье при вас, наверное помнят вас. Они отнесутся к вам как к хозяйке и будут служить вам куда лучше, чем любому другому.

– В моем имении было десять тысяч роботов. Я знала в лицо не более трех десятков, а остальных никогда не видела, и они меня тоже. Сельскохозяйственные, лесные и рудничные роботы более примитивны. Домашние роботы должны бы помнить меня, если их не продали после моего отъезда. Могли быть и несчастные случаи, так что не все просуществовали два столетия. К тому же, что бы вы ни думали о памяти роботов, человеческая память слабее, и я могу не узнать их.

– Пусть так, но вы сможете отвести меня в ваше поместье? У меня есть карта Солярии. Это поможет?

– Немного. Оно в южно-центральной части северного континента Гелионы.

– Когда мы окажемся примерно там, вы сможете воспользоваться ориентирами для большей точности, если мы сфотографируем поверхность Солярии?

– Морские берега, реки?

– Да.

– Думаю, что смогу.

– Прекрасно. И все-таки постарайтесь вспомнить имена и внешность роботов.