61

61

Глэдия встала и, стараясь не смотреть на Амадейро, сухо сказала:

– Встреча, я полагаю, закопчена, и я хочу уйти.

– Да, конечно, но у меня есть пара вопросов, и я надеюсь, вы не будете возражать, если я их задам.

Он встал, и его высокая фигура, казалось, нависла над Глэдией. Он улыбался и говорил так любезно, словно между ними существовали дружеские отношения.

– Позвольте мне проводить вас, леди Глэдия. Итак, вы собираетесь на Землю?

– Да. Председатель не возражает, а аврорианские граждане могут свободно путешествовать по Галактике в мирное время. Простите, но мои роботы – и ваши при необходимости – сами будут сопровождать меня.

– Как прикажете, миледи.

Робот открыл дверь.

– Вы, вероятно, возьмете с собой роботов, когда поедете на Землю?

– Без сомнения.

– Каких, мадам, не могу ли я спросить?

– Этих двух.

Она быстро пошла по коридору, решительно постукивая каблуками, не оглядываясь на Амадейро и нимало не заботясь о том, чтобы он ее услышал.

– Разумно ли это, миледи? Эти роботы не имеют себе равных, необычное произведение великого доктора Фастольфа. Вы будете в окружении варваров-землян, которые могут покуситься на них.

– Пусть попробуют, все равно они их не получат.

– Не стоит недооценивать опасность и переоценивать способность роботов защищаться. Вы будете в одном из городов, в окружении десятков миллионов землян, а роботы не могут вредить людям. Чем более усовершенствован робот, тем более он чувствителен к нюансам Трех Законов и тем менее вероятно, что он предпримет действия, которые могут хоть в какой-то мере повредить человеку. Не так ли, Дэниел?

– Да, доктор Амадейро, – ответил Дэниел.

– Жискар, я думаю, с тобой согласен.

– Да, доктор Амадейро, – сказал Жискар.

– Вот видите, миледи? Здесь, на Авроре, в обществе без насилия, ваши роботы могут защищать вас, а на Земле – безумной, гибнущей, варварской – два робота не будут иметь возможности защитить ни вас, ни себя. Мне не хотелось бы, чтобы вас их лишили. Но, что еще более существенно, ни Институт, ни правительство не хотели бы видеть таких бесценных роботов в руках варваров. Не лучше ли взять с собой роботов обычного типа, на которых земляне не обратят внимания? В этом случае вы можете взять их столько, сколько захотите.

– Доктор Амадейро, я брала этих двух на поселенческий корабль и ездила с ними в Поселенческий мир. Никто не подумал посягнуть на них.

– Поселенцы не пользуются роботами и уверяют, что не одобряют их. А на Земле все еще есть роботы.

– Не могу ли я вмешаться, доктор Амадейро? – спросил Дэниел. – Насколько я знаю, в земных городах почти нет роботов. Роботы используются на сельскохозяйственных работах и в рудниках. Во всем остальном – обычно используется автоматизация без роботов.

Амадейро быстро взглянул на Дэниела и снова обратился к Глэдии:

– Ваш робот, вероятно, прав. Я полагаю, что Дэниелу не причинят вреда, а вот Жискара стоило бы оставить дома. Он может вызвать стяжательские инстинкты в стяжательском обществе, даже если там действительно пытаются обходиться без роботов.

– Я не оставлю их, сэр, – сказала Глэдия. – Они поедут со мной. Я одна могу решать, какую часть имущества брать с собой, а какую оставить.

– Конечно. – Амадейро улыбнулся самым любезным образом. – Никто не спорит. Не подождете ли вы здесь?

Открылась дверь в очень уютную комнату, Она не имела окон, но была освещена мягким светом. Слышалась тихая музыка. Глэдия остановилась у порога и резко спросила:

– Зачем?

– Один сотрудник Института желал бы встретиться с вами и поговорить. Это необходимо. Разговор не займет много времени, а потом вы можете уйти. Вы даже не будете страдать от моего присутствия. Прошу. – В голосе Амадейро прозвучал металл.

Глэдия протянула руку к Дэниелу и Жискару.

– Я пойду с ними.

Амадейро добродушно засмеялся:

– Неужели вы думаете, что я пытаюсь разлучить вас с вашими роботами? Разве они позволили бы это сделать? Вы слишком долго пробыли с поселенцами, моя дорогая.

Глэдия посмотрела на закрывшуюся дверь и процедила сквозь зубы:

– Ненавижу этого человека, особенно когда он улыбается. – Она потянулась, в локтях у нее хрустнуло. – Во всяком случае, я устала. Если кто-то опять станет спрашивать о Солярии и Бейлимире, то получит весьма краткие ответы, честное слово.

Она села на кушетку, которая мягко прогнулась под ее тяжестью. Сняв туфли, она забралась с ногами на кушетку, сонно улыбнулась, глубоко вздохнула, легла, отвернувшись к стенке, и тут же уснула.