Пример человеческой жизни (1)
[1] [2] [3] [4]Сложны искания молодых, — продолжал Прада свой рассказ. — Старшее поколение кабальеро принимало горячее участие в сколачивании великой и могущественной державы, которая распоряжалась бы всеми сокровищами Старого и Нового Света под скипетром Филиппа П. Дворяне охотно шли во флот, гордо окрещенный «Непобедимой армадой». Но после того как в 1588 году на пути к берегам Англии значительная часть кораблей Армады погибла в водах Северного моря, воинственный пыл знати несколько поостыл.
Большинство благородных кабальеро — современников Акосты — забросили мечты о военной карьере, не ломали себе голову витиеватыми оборотами схоластической философии и не сочувствовали странствиям рыцарей типа Дон-Кихота. Это были люди трезвые и расчетливые, которые искали трезвых и реальных дел для приложения своих сил. Но попадались среди них и такие, которые задумывались над важнейшими проблемами эпохи.
Уриэль принадлежал к той немногочисленной плеяде новых людей века, чей «гений пламенный и смелый», обогащенный светской культурой, восстал против феодального гнета, против тех догм, которыми церковь столь щедро пичкала человечество.
«Кто я такой? — задавал себе вопрос молодой Уриэль. — Люди моего поколения должны быть готовы умереть за великие идеалы».
Природа наделила Акосту великолепными способностями, а с детства он был настолько проникнут верой в бога, что страстно стремился выполнить все предписания церкви, дабы избегнуть вечной кары. Он принялся за тщательное изучение Евангелия и других книг священного писания. Но странное дело — чем глубже пытался он вникнуть в их суть, тем больше трудностей и сомнений вставало перед ним.
В университете он под руководством наставников усердно трудился над «Summa theologica» Святого Фомы и сочинениями других отцов церкви.
Однако через несколько месяцев после поступления в университет Уриэль вынужден покинуть Коимбру. Уже в феврале 1601 года чума, свирепствующая по всему Пиренейскому полуострову, загоняет его обратно в Опорто, к отцу.
Поверхностное знакомство с сочинениями отцов церкви только укрепило в нем веру в христианские догматы о загробной жизни и спасении души. Сомнения пришли несколько позже...
Пребывание в родном городе затянулось до 1604 года. Все это время чума свирепствовала в Опорто и окрестностях. Добрые христиане — местные жители молили всевышнего о пощаде, с надеждой обращая свои взоры к небу, но небеса молчали. Среди отчаявшихся людей все чаще стали поговаривать о том, что только колдовство может принести спасение...
В среде маранов упорно держались слухи, что только вмешательство великого каббалиста способно избавить Пиренейский полуостров от божьей кары. Называли даже имя этого каббалиста — Леви ибн Бецалел. Это он согласно широко распространившейся легенде создал из глины человека — голема, вдохнул в него жизнь при помощи куска пергамента, исписанного именами ветхозаветного бога, и теперь голем служит ему верой и правдой.
Глиняный истукан могуч и всесилен. Для него нет ничего невозможного. Стоит только великому каббалисту приказать ему, и он в два счета изничтожит всех насылателей чумы и прочей нечисти. Шутка ли, голем!
В Праге, далеко от Опорто, живет Леви ибн Бецалел. Но имя его широко известно за пределами Чехии и Моравии. Куда только не дошла слава о творимых им чудесах!
Послушайте только, что рассказывают о нем.
В древней Праге, в районе, известном под названием «Старого города», в 1602 году, в дни, когда зацвели первые цветы, разразилась страшная эпидемия. Чума не щадила никого, но чаще всего она наведывалась в хижины бедняков, много гибло от нее стариков и молодых, но больше всего уносила она детских жизней.
Господь всеведущ, думали люди Старого города, он мудр и справедлив. Ему дано казнить своей карающей десницей за прегрешения. Но почему господь гнев свой обрушивает на головы невинных детей, чем они успели прогневить его?
И вот настал день, когда старейшины города пришли к Леви ибн Бецалелу с просьбой защитить их детей от гибели. Великий каббалист ответил им, что все в руке провидения, но вопли матерей и стоны детей вынуждают его вступить в единоборство с Сатаной.
Этой же ночью Леви ибн Бецалел призвал к себе голема и велел глиняному истукану отправиться на кладбище и поймать там душу недавно умершего ребенка. Леви ибн Бецалелу известно было поверье о том, что над могилами умерших детей по ночам появляются их души, распевающие гимны в честь всевышнего, восхваляя его доброту и справедливость...
Голем выполнил приказ своего повелителя. Он предстал перед каббалистом, держа в руках трепетную душу девятилетнего мальчика. Чернокнижник спросил у ребенка:
— Кто виновен в твоей гибели, ведь об этом должны знать на том свете?
— Души умерших не смеют открывать смертным тайн загробного мира.
— Я требую от тебя этого, — властно сказал Леви, — мне нужно знать, по чьей вине Сатана губит столько невинных душ!
— Не могу, рабби, не могу! Железными прутьями будут сечь меня за это! — взмолился мальчик.
— Вернувшись к себе, ты скажешь, что это я, Леви ибн Бецалел, повелел тебе раскрыть тайну. И тогда я один буду в ответе перед всевышним. Говори!
— О рабби, — шепотом произнесла душа ребенка, — грех, великий грех всему виною! Нам, детям, и не понять, что это за грех такой... Но взрослые говорят, что гнездится он... — и мальчик испуганно замолчал.
— Где, где он гнездится? Где искать мне сосуд греховный? Договаривай!
— Взрослые говорили о том, что там, на пустыре, стоит заброшенный домишко, а живет в нем некий Гамлиил... Отпусти меня, рабби, я сказал все, что знаю.
И Леви ибн Бецалел приказал голему отпустить душу мальчика.
«Гамлиил, неужели горбун Гамлиил, мой любимый ученик? Пустое, этого не может быть! Здесь что-то не так».
Но сомнения и тревога запали в душу старого рабби. С наступлением зари он отправился в синагогу и провел там весь день в молитвах и размышлениях. А когда на улицах города наступили вечерние сумерки, рабби вместе с големом отправились к знакомому домику на городской окраине. Без труда отыскали они пристанище горбуна. Прежде чем постучать, рабби приложил ухо к двери, и ему послышались какие-то голоса. Рабби постучал, но никто не отзывался. Рабби постучал сильнее.