ПРЕДИСЛОВИЕ
Однажды, во время моего пребывания в Америке, я посетил еврейскую общину Атланты (штат Джорджия). Наш генеральный консул передал мне, что губернатор, человек в то время мало кому известный за пределами своего штата, хотел бы встретиться со мной.
В воскресенье, во второй половине дня, мы отправились на расположенный неподалеку от Атланты завод "Локхид", выпускающий гигантские транспортные самолеты "Геркулес"">

Операция 'Энтеббе' (6)

[1] [2] [3] [4]

- Ты ведь помнишь, доктора говорили, что тропические фрукты тебе вредны, - с особенным ударением сказал Арье. - И высота...

- Но здесь, в Найроби, высота почти 6000 футов, - возразил Натан, - а в Энтеббе наполовину ниже.

- Ну, пеняй на себя, - вздохнул Маринский. Если ты заболеешь - я не виноват.

В конце концов Эйби Натан понял, в чем дело: в субботу он сообщил много важных деталей, которые успел заметить в Энтеббе. Главный его вывод был, что если не террористы, то во всяком случае угандийцы начнут смертные казни завтра, то есть в воскресенье, как только истечет срок ультиматума. По его мнению, Амин, полновластный хозяин Уганды, будет опасаться за свой престиж, если Израилю удастся выторговать еще какие-нибудь уступки.

Дополнительные сведения пришли из Парижа. Группа специалистов из израильской разведки прибыла во Францию для бесед с освобожденными заложниками. Многие не могли точно вспомнить жизненно важные детали - такие, например, как расположение дверей в старом здании аэропорта или в какую сторону открываются створчатые, доходящие до полу окна - наружу или внутрь. Гипнотизеры, обладающие большим опытом допросов вражеских солдат и пойманных террористов, подвергли, с их согласия, гипнозу заложников, потерявших память вследствие шока.

Один американский врач рассказал под гипнозом массу подробностей, которые он никак не мог вспомнить, пока сознательно пытался помочь допрашивающим. Те работали наперегонки со временем и накануне пятницы наконец убедились, что того, что рассказывали освобожденные заложники, достаточно, чтобы восстановить не только физическую, но и психологическую атмосферу в Энтеббе. Из израильского посольства в Париже специальной комиссии было отправлено тщательно закодированное послание: "Предыдущий анализ поведения Амина нуждается в уточнениях. Он был склонен к продлению переговоров, так как наслаждается внезапной славой. Однако он озабочен также и тем, чтобы не рассердить своих "друзей" в ООП и НФОП. Они уже проявляют признаки недовольства. На основании доказательств, изложенных ниже, представляется вероятным, что Амин согласится начать "показательные казни" в воскресенье, 4 июля, на рассвете".

Это предположение, подкрепленное добытыми сведениями, не имело целью посеять панику. Его авторы знали, что оно будет тщательно взвешено. Оказалось, что оно подтверждает предположения Эйби Натана и Джорджа Джиги.

Вероятность убийства заложников оказала новое давление на Рабина. До сих пор он все еще надеялся оттянуть время, рассчитывая, что Амин постарается как можно дольше пробыть в лучах мировой славы.

- Раз уж мы говорим о нашем народе, что он не поддается демагогам, сказал позднее Рабин, - то я, как премьер-министр, должен был принять только такое решение, которое основано на общем согласии.

Большую часть времени, мучительно и одиноко размышляя над создавшейся ситуацией, Рабин проводил в

своей временной резиденции в Тель-Авиве, в маленьком доме под красной черепичной крышей. В этом здании когда-то размещался немецкий Орден Тамплиеров, а затем, по иронии судьбы, во время Второй мировой войны англичане содержали в нем немцев, подозреваемых в шпионаже в пользу Германии. В трагический послевоенный период, накануне создания Израиля, когда еврейская подпольная армия (в которой сражались многие из тех, кто теперь решал судьбу рейса "139") боролась с англичанами, здание превратилось в штаб-квартиру английских оккупационных войск. Позднее оно служило временным пристанищем для правительства Бен-Гуриона - перед рождением Израиля.

Сидя в длинной комнате, на стенах которой не было ничего, кроме портретов Теодора Герцля и Хаима Вейцмана, Рабин снова и снова терзался сомнениями.

- Я предпочел бы находиться в первом самолете, который приземлится в Энтеббе, - сказал он впоследствии.

Рабин переговорил обо всем и с лидером оппозиции Менахемом Бегином, что могло бы показаться странным для тех, кто незнаком с пестрой и многообразной историей Израиля. В свое время Бегин был наиболее желанной добычей для английской контрразведки, после того как был убит Аврахам Штерн. Неуловимый вождь подпольной организации "Иргун Цваи Леуми" (Эцель), он постоянно выступал с критикой Рабина и заслужил, репутацию "ястреба". Однако острые политические схватки были забыты: теперь их объединила общая опасность.

Сам Рабин в возрасте 18 лет был десантником в партизанских отрядах, боровшихся против блокады, которую установили в Палестине англичане с целью помешать иммиграции евреев. И, как это ни парадоксально, он был также диверсантом в английских войсках, сражавшихся против нацистов во время Второй мировой войны. Всю свою жизнь, с самого детства,

он участвовал в войнах особого рода; однако по своим склонностям он фермер, и в его характере сочетаются типичные черты израильского гражданина-солдата: твердое понимание необходимости всегда быть готовым к борьбе за свое право быть евреем и вместе с тем душевная мягкость и доброта, которые являются следствием философского подхода к жизни и смерти.

После создания Израиля Рабин прошел обучение в военном колледже при английском штабе. Он понял, какую роль должна сыграть авиация при подавлении вражеских аэродромов в первый день Шестидневной войны.

- Как только они были выведены из строя, - сказал Рабин, который в то время был начальником генерального штаба, - основная задача по разгрому вражеских войск легла на плечи наших войск в пустыне.

Рабин-гуманист был полон сочувствия к родственникам пассажиров рейса "139", которые штурмовали его резиденцию. Рабин-солдат вычислял возможность риска в беспрецедентном рейде. Большому числу пассажиров грозила опасность, так как решено было без необходимости не стрелять в угандийских солдат, охраняющих здание. Рабин-политик вспоминал предыдущие случаи обмена заключенных. Он с горечью напомнил о них во время одной из жарких дискуссий:

- В 1968 году после секретных переговоров мы освободили палестинцев и тайно обменяли их на израильтян - пассажиров угнанного в Алжир самолета "Эль Аль". В 1969 году произошел другой безмолвный обмен: сирийских летчиков и других военнопленных обменяли на двух израильских заложников, которых продержали в Дамаске 98 дней. И, наконец, после войны Судного дня мы вернули более сотни диверсантов и шпионов, чтобы получить тела нескольких израильских солдат, погибших в боях.

Однако родственники пассажиров рейса "139" задавали только один вопрос:

- Вы хотите дождаться, чтобы людей убили до того, как вы, наконец, совершите обмен? И Рабин-гуманист позднее сказал:

- До конца своих дней я буду прислушиваться к голосу своей совести. В истории с рейсом "139" я придерживался принципа, от которого не хотел отступать, пока не произойдет нечто, что в корне изменит всю ситуацию. До тех пор, пока я не убедился во время субботней репетиции, что операция тщательнейшим образом продумана, я считал, что надо произвести обмен.

Премьер-министр, на которого сыпались обвинения в бездеятельности и нерешительности, различал три формы реакции на террористические методы шантажа.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.