Глава 3. Евреи в христианской Европе в эпоху крестовых походов (1096-1215 гг.)
[1] [2] [3] [4]В это время впервые распространилось лживое и возмутительное обвинение, будто евреи убивают христианских младенцев перед праздником Пасхи и примешивают их кровь к своему пасхальному хлебу (маца) и вину. Люди, которые сами проливали еврейскую кровь, оправдывали свои зверства выдумкой, будто евреи тайно проливают христианскую кровь. В 1171 г. во французском городе Блуа слуга местного градоначальника пошел вечером к реке поить коня. Конь чегото испугался и отскочил, а перепуганный всадник вернулся в город и рассказал, что видел, как еврей бросил в реку тело христианского мальчика. На основании этого обвинения были арестованы 30 человек из местной еврейской общины. Для проверки обвинения судьи прибегли к тогдашнему суеверному способу "испытания водой": обвинителя-слугу бросили в реку в лодке, наполненной водой, и так как лодка не утонула, то решили, что слуга сказал правду. Тогда арестованных евреев заключили в деревянную башню, возле которой разложили громадный костер. На предложение креститься и тем получить помилование евреи ответили решительным отказом. Их бросили в костер и сожгли (26 мая - 20 сивана 1171 г.). Евреи умерли мужественно, распевая, как бы в насмешку над своими мучителями, синагогальный гимн "Олеину". В память мучеников в Блуа был установлен раввинами особый пост.
Участник третьего крестового похода, жадный до денег французский король Филипп-Август жестоко преследовал своих еврейских подданных. Нуждаясь постоянно в деньгах для ведения войн, он всякими насилиями вымогал деньги у евреев. В 1181 г. он велел арестовать всех евреев в Париже в субботний день, когда они молились в синагогах, и опечатать их имущество. Евреи собрали значительную сумму в 15000 марок серебром и поднесли ее королю; тогда их выпустили на свободу. Но через год Филипп-Август поживился более крупной добычей: он издал указ, чтобы все евреи, живущие на королевских землях, выселились в течение трех месяцев, от апреля до июля. Изгнанникам дозволялось брать с собой или продавать только свое движимое имущество; всю же недвижимость - дома, сады, винные погреба и амбары - король присвоил себе (1182 г.). Покинутые синагоги были обращены в церкви. Евреям, изгнанным из собственных владений короля (округ Парижа), пришлось искать убежища во владениях французских феодалов - баронов и графов, которые давали им приют у себя.
Через 16 лет король, нуждаясь в деньгах, снова допустил изгнанных евреев в свои владения, взимая с них огромные подати за право жительства и торговли (1198 г.).
От подобных преследований и унижений были свободны только евреи южнофранцузской области Прованс. Здесь феодальные графы хорошо относились к евреям; местное христианское население, имевшее сношения с жителями соседней арабской Испании, было менее суеверно, чем на севере. Евреи являлись в Провансе распространителями просвещения; они выдвинули из своей среды многих ученых, в особенности по части медицины.
Печальные последствия имела эпоха крестовых походов для гражданской жизни и внутреннего быта евреев в Германии. Главным последствием этой тревожной эпохи было чрезмерное обособление евреев от окружающего христианского населения. Как испуганное стадо овец, ожидая нападения хищника, сбивается в кучу, так и еврейство, видя себя среди врагов и ежедневно опасаясь взрыва народных страстей, все более отдалялось от враждебной среды и замыкалось в сфере своих народных интересов. Другим последствием пережитого смутного времени было закрепощение евреев, в смысле усиления зависимости от германских императоров, которые являлись их главными защитниками против разнузданной черни. С XII века евреи в Германии считались как бы рабами или крепостными императорского двора ("камеркнехты"). Они состояли не под охраной общих гражданских законов, а под охраной императора, как личная его собственность. Из этой собственности старались извлечь побольше доходов. Евреи должны были платить в пользу двора как постоянные "покровительственные подати", так и чрезвычайные налоги, очень обременительные. Кроме податей в пользу императора, евреи платили значительные подати феодальным князьям и городским магистратам, на землях которых они жили; с недвижимой собственности они вносили также десятину в пользу церкви. Однако в случаях нападения черни на евреев власти оказывали им защиту только за особое вознаграждение. Так, Фридрих Барбаросса, отправляясь в третий крестовый поход, принял строгие меры для предупреждения нападений на евреев во время своего отсутствия, но за это охраняемым пришлось уплатить крупные суммы на издержки по крестовому походу.
18. Раши и тоссафисты. Перенесенные бедствия и унижения не могли, однако, заглушить в евреях ту умственную деятельность, которая, по выражению раб6и Акивы, так же необходима для Израиля, как вода для рыбы. Повсюду преследуемые евреи находили утешение только в духовной жизни, в своей религии, в наследии своего великого прошлого. Еще до крестовых походов, среди французских и германских евреев было распространено изучение Талмуда, которому дали сильный толчок рабби Гершом и "мудрецы Лотарингии". В год смерти р. Гершома (1040 г.), во французском городе Труа родился человек, который сделал изучение Талмуда доступным всему народу. То был Соломон Ицхаки, известный под сокращенным именем Раши.
В юности Раши изучал Талмуд в школах "мудрецов Лотарингии". Подобно древнему таннаю рабби Акиве, Раши уже после женитьбы оставил семью и скитался из города в город, чтобы слушать слово Божие из уст великих учителей. "Я работал, - рассказывает он, - под руководством своих учителей в такое время, когда я крайне нуждался в хлебе, одежде и имел на своих плечах иго семейной жизни". Только после долгих трудов, овладев всей письменностью Библии и Талмуда, возвратился Раши к своей семье в Труа. Вскоре слава молодого ученого распространилась во Франции и Германии; к нему стали обращаться за разрешением вопросов религии и права; масса учеников, искавших духовного образования, устремилась в школу Раши в Труа. Объясняя слушателям Библию и особенно Талмуд, Рати старался больше всего об упрощении изучаемого предмета, об изложении его в общедоступной форме, понятной даже юношам школьного возраста. Но Раши не ограничился этим; он хотел облегчить усвоение еврейской науки и будущим поколениям. В то время изучение Талмуда было сопряжено с большими трудностями. Без помощи опытных учителей и раввинов нельзя было понимать ни сложное содержание Талмуда, ни его трудный язык. Нужно было долго скитаться по разным школам, чтобы сделаться сведущим талмудистом. И вот Раши принялся за составление подробного письменного комментария к Талмуду. В своих толкованиях к большинству трактатов Вавилонского Талмуда он кратко, ясно и удобопонятно объясняет как трудные выражения текста, так и весь запутанный ход мыслей и рассуждений древних законоучителей. Одним коротким замечанием Раши часто устраняет величайшие трудности в понимании текста. Благодаря образцовому комментарию Раши, стало возможным изучать Талмуд без помощи учителей и сделать его предметом преподавания даже в начальных школах. Справедливо говорили современники, что без толкований Раши Талмуд остался бы, как замок без ключа. Этот комментарий доныне печатается во всех изданиях Вавилонского Талмуда, рядом с текстом. Раши составил также комментарий к Библии, в котором текст объяснен не столько по буквальному смыслу, сколько по толкованиям и легендам Талмуда. Оба комментария Раши позже употреблялись во всех хедерах.
Раши суждено было пережить ужасные годы первого крестового похода. Он умер в Вормсе, в 1105 году, оставив после себя трех дочерей, из которых одна была помощницей отца в его ученых трудах. Эти дочери вышли замуж за известных талмудистов и имели сыновей, которые прославились своей ученостью. И зятья, и внуки Раши продолжали его деятельность. Одним из его внуков был тот рабби Яков Там, который едва не погиб во время второго крестового похода (15). Яков Там, носивший титул "раббену" ("наш учитель"), прославился как величайший законовед своего времени. Он жил в Рамерю, во Франции, и стоял во главе талмудической школы, из которой вышло много славных раввинов. Он сочинил несколько глубокомысленных талмудических исследований, из которых особенно известна книга "Сефер гаяшар". По временам раббену Там созывал соборы раввинов, где обсуждались различные вопросы еврейской жизни и принимались меры для ее улучшения. Между прочим, соборы постановили, чтобы евреи судились между собою не в христианском суде, а в своем раввинском "бетдине", разбиравшем дела по еврейским законам и народным обычаям.
Все зятья и внуки Раши и их многочисленные ученики были известны под именем тоссафистов, т. е. "прибавителей", так как они писали свои ученые разъяснения к Талмуду в виде прибавлений к комментарию Раши. В школах тоссафистов, как некогда в вавилонских академиях, стремились к изощрению умственных способностей посредством глубокомысленных прений по вопросам еврейского права и законодательства. Тоссафисты вникали во все тонкости талмудических рассуждений и законов, раскрывали их источники и улаживали противоречия между ними. Число этих ученых в XII и XIII веках доходило до 150. Толкования тоссафистов доныне печатаются во всех изданиях Вавилонского Талмуда, рядом с текстом и комментарием Раши.
Французские и германские евреи, в отличие от испанских, пренебрегали светскими науками и философией, уделяя все свое внимание Талмуду. Только в Провансе, находившемся под влиянием Испании, литературное творчество было разнообразнее. Ученые из семьи Тиббонидов переводили с арабского на еврейский язык философские сочинения Иегуды Галеви, Маймонида и других мыслителей. Кимхиды (особенно один из членов этой семьи - Давид Кимхи) разрабатывали еврейскую грамматику и писали комментарии к Библии. В Северной Франции и Германии не было почвы для свободного исследования. Здесь, среди народных бедствий, книжные люди всецело углублялись в изучение своей религиозной письменности, в ней искали утешения и душевной бодрости. Кроме талмудических исследований, они охотно занимались религиозно-нравственными поучениями. Тоссафист Иуда Хасид (около 1200 г.) написал "Книгу благочестивых" ("Сефер хасидим"), в которой рядом с возвышенными нравственными правилами встречаются и суеверные рассказы, нагоняющие страх на читателя. Вот некоторые отрывки из этой книги: "Нельзя говорить льстивые речи; нельзя говорить одно, а в уме думать другое, ибо ум и язык должны быть согласны. Этого правила нужно держаться и по отношению к иноверцам. Нельзя обманывать ни еврея, ни иноверца, ибо Бог хранит всех смиренных людей, как израильской, так и иной веры". "Если тебя ругают или говорят при тебе грубости, молчи. Правило умного - молчание: если я говорю, я могу после сожалеть об этом, но если промолчу, то никогда не пожалею". "Пусть юноши и девушки не сходятся и не играют друг с другом (во избежание соблазна). Однажды ехал человек ночью при свете луны и увидел множество больших возов, в которых сидели люди и в которые были запряжены также люди; и когда последних спросили, почему они тащат возы, они ответили: во время земной нашей жизни мы веселились с женщинами, а ныне мы искупляем свой грех таким способом". - Книга изобилует рассказами о мертвецах, привидениях, нечистых силах. В ней впервые приводится народное поверие, будто в полночь мертвецы встают из могил и собираются а пустых синагогах, где отправляют богослужение; кто увидит молящихся покойников в этот час или услышит их голос, тот непременно умрет спустя несколько дней.
Пережитые евреями бедствия нашли свой отголосок в целом ряде "селихот" покаянных молитв, читавшихся с плачем в синагогах в дни постов. Образцом такого рода произведений могут служить следующие строфы из "селихи", написанной одним очевидцем второго крестового похода:
Услышь, о Боже, голос мой молящий,