Глава одиннадцатая. СПРУТ (2)

[1] [2] [3] [4]

В этот-то момент и произошло историческое знакомство персонального президентского журналиста с мало кому еще известным автоторговцем Березовским.

По версии руководителя ЧОПа «Атолл» Сергея Соколова, некогда довереннейшего лица Березовского, тропинку к юмашевскому сердцу Борис Абрамович проторил самым банальным образом: он начал бесплатно ремонтировать журналистский джип.

Остальное было уже, как говорится, делом техники. Юмашев сумел убедить Коржакова, что Березовский – лучшая кандидатура для финансирования «Записок президента» (о том, чтобы просто заключить договор с издательством, в Кремле почему-то не помышляли). Борис Абрамович тихой сапой пролез к президенту и, самое главное, сумел обаять его младшую дочь.

О том, как происходила эта классическая вербовка, я подробно поведал уже в предыдущих главах, так что повторяться не стану. Добавлю лишь, что, по свидетельству Коржакова, действовал Березовский в неизменной своей манере и перво-наперво подарил Дьяченко экспортный вариант «Нивы», а потом – «Шевроле-Блэйзер»…

Тогда еще Татьяне Борисовне для счастья было нужно совсем немного: хоть и ушла она в из оборонки в коммерцию – в 1994 году устроилась в московский филиал банка с поэтическим названием «Заря Урала»,– но ни финансового, ни внутреннего удовлетворения работа эта ей не приносила. А тут как раз подоспели президентские выборы.

Никогда прежде политикой Дьяченко не занималась: ей это запрещал папа. Однако новые друзья доходчиво объяснили впечатлительной барышне, что только она способна спасти президента от злых чар и вранья вороватого окружения, ибо обладает самым главным для этого качеством: искренней, бескорыстной любовью к отцу. Особенно на Дьяченко подействовал наглядный пример ее сверстницы – дочери французского президента Ширака – Клод Ширак, которая, не в пример ей, активно занималась избирательной кампанией своего папб и немало в этом преуспела.

Именно во время президентских выборов 1996 года и зажглась наконец звезда Татьяны Дьяченко. «Просто дочка» превратилась во влиятельнейшую политическую фигуру.

Между прочим, идея ввести ее в избирательный штаб принадлежала… ну, правильно – Юмашеву. В своей книге «Президентский марафон», вышедшей под псевдонимом Б. Ельцин, он откровенно пишет:

«Как-то раз ко мне в Барвиху приехал Валентин Юмашев. Я не выдержал и поделился с ним своими мыслями: чувствую, что процесс не контролирую, вижу по потухшим глазам помощников, в частности Виктора Илюшина, что ситуация в штабе день ото дня ухудшается и мы медленно, но верно погружаемся в болото…

“Нужен свой человек в штабе”, – сказал я. Валентин послушал, покивал, задумался…

“А если Таня?” – вдруг спросил он.

Я вначале даже не понял, о ком он говорит. При чем тут Таня? Это было настолько непривычно, что меня сразу же одолели сомнения: как это будет воспринято в обществе? Что скажут журналисты, политики? Как она будет встречена в Кремле?

… С другой стороны, Таня – единственный человек, который сможет донести до меня всю информацию. Ей скажут то, чего не говорят мне в глаза. А она человек честный, без чиновничьих комплексов, скрывать ничего не будет. Она молодая, умная, она моя дочь, с моим характером. С моим отношением к жизни».

Ельцина обуревал комплекс поздней любви к своей дочери: это понятно. (Какими только восторженными эпитетами не награждает он ее: «и потрясающее женское обаяние, и мягкость, и ум, и тонкость».) «Тонкую» Дьяченко одолевали нереализованные амбиции и врожденное честолюбие.

Ослепленные эмоциями, оба они упорно отказывались понимать, что становятся жертвой холодного, иезуитского расчета Юмашева с Березовским и примкнувших к ним граждан : Гусинского, Малашенко, Чубайса.

В одном из немногочисленных своих интервью Дьяченко скажет потом:

«В предвыборной кампании я была связующим звеном между мозговым штабом, аналитической группой и папой, без чего, наверное, все было бы намного сложнее. Тогда счет шел на минуты».

Неискушенная в интригах и политики Дьяченко являлась идеальным инструментом влияния на престарелого отца. Беря на себя функции связующего звена между президентом и олигархами, она заведомо попадала под их чары: с тем же успехом Татьяна Борисовна могла усесться играть в катран с профессиональным каталой .

Дьяченко была достойной дочерью своего отца, вскормленной его грудью. (Натурально грудью: этот исторический факт подробно описан в первой ельцинской книжке. Когда вместе с грудной Татьяной ехал он куда-то на поезде и младенец принялся кричать, Ельцин не нашел ничего умнее, как поднести дочку к своей груди и таким причудливым макаром убаюкивать ее.)

Все комплексы его – тщеславие, амбиции, самолюбование – целиком перешли ей по наследству. Плюс еще один, самый, может быть, важный – страсть к красивой жизни, но это уже вопрос к генетикам. Ради реализации своих многолетних мечтаний Дьяченко готова была на любые жертвы.

Она даже без зазрения совести бросила грудного сына Глеба, которому к началу кампании не исполнилось и полугода, а сама принялась вслед за папой мотаться по стране.

Известен такой показательный случай. Когда Татьяна вернулась из очередной предвыборной поездки, старшая сестра передала ей привет от Глеба. Реакция была по меньшей мере странной: «А кто это?» – удивленно спросила Дьяченко. На что не менее удивленная Окулова ответила: «Твой младший сын».

А ведь этому ребенку – как никакому другому – требовалась материнская забота и ласка: он появился на свет с тяжелейшим врожденным заболеванием.

Если вы внимательно просмотрите все официальные семейные фотографии Ельциных – там, где президент запечатлен со своим многочисленным кланом, – то без труда заметите, что ни на одном из снимков лица Глеба Дьяченко углядеть невозможно. Либо в момент съемки он отвернулся от объектива, либо – уткнулся в материнское или бабушкино плечо.

В отдельных газетах мне доводилось читать утверждения, будто младший сын Татьяны Борисовны страдает аутизмом, но это не совсем так. Недаром учится он в специальной закрытой школе под чужой фамилией, а до этого ходил в не менее закрытый детский сад. Как говорят осведомленные люди, Дьяченко в его воспитании принимает самое пассивное участие, и основное время ребенок проводит с няньками.

Что, согласитесь, характеризует ее довольно ярко…

МЕДИЦИНСКИЙ ДИАГНОЗ

Основной причиной расстройства множественной личности (РМЛ) у детей является недостаток родительской ласки и любви в детстве. Некоторые пациенты не испытывали плохого к себе отношения, но пережили в раннем возрасте или тяжелое заболевание или другую чрезвычайно травмирующую ситуацию. Для нормального развития ребенка и для полноценного овладения сложной и разнообразной информацией и навыками обязательно наличие рядом любящих родителей.

Когда в результате придуманной Березовским и блестяще проведенной Дьяченко комбинации Коржаков с Барсуковым были отлучены от монаршего тела, никаких преград у олигархов боле не оставалось: путь к президентскому сердцу был расчищен.

Ельцин – косвенно – и сам признается в этом. В «Марафоне» он пишет:

«…В момент жесточайшего политического кризиса, когда от меня отвернулись почти все бывшие союзники, семья неожиданно пришла мне на помощь. Пришла в лице дочери».

Даже внешне новые фавориты Кремля разительно отличались от своих предшественников. Старые были как на подбор – рослыми, крупными мужиками, высшим наслаждением в жизни почитающими стакан водки после обжигающей бани.

Теперешние являли собой совершенно иную картину. Это была генерация субтильных офис-менеджеров – бесчувственных, как динамо-машина, технократов – ни выпить с ними, ни покуролесить.

С болезнью Ельцина все бразды правления окончательно перешли в руки Дьяченко: а точнее, к ее нынешним друзьям – Березовскому, Юмашеву, Абрамовичу, Чубайсу. Ей очень нравилась эта новая роль – вершителя человеческих судеб, заполняющего нужными фамилиями штатное расписание, точно клеточки в кроссворде.

В своей книге «Эпоха Ельцина» девять бывших помощников и спичрайтеров президента довольно откровенно указывают:

«После 1996 года изменилась структура новых кадров бюрократии. Если раньше про того или иного высшего чиновника гадали, какой он политический ориентации, то теперь вопрос задавался иначе: кто его “прикармливает”, к какой олигархической группировке принадлежит?»

В июне 1997 года политическая карьера Дьяченко достигла своего апогея: она была официально назначена советником президента, то есть своего же собственного отца. С точки зрения Трудового кодекса, запрещающего разводить на работе семейственность, – нарушение вопиющее, но кто же в Кремле мог осмелиться указать на это гаранту .

В своих выступлениях, интервью, да и в последней книге мемуаров Ельцин неоднократно пытался опровергнуть массовое убеждение, будто Татьяна с компанией имеет на него неограниченное влияние; по сути является коллективным Распутиным.

Приводить эти цитаты – смысла, полагаю, особого нет. Факты говорят сами за себя.

Начиная с конца 1996 года практически все ключевые должности в Кремле и Белом доме стали занимать ставленники олигархов. Без одобрения Дьяченко не происходило ни одно серьезное кадровое решение.

Бывший глава кремлевской администрации Сергей Филатов – человек, прямо скажем, знающий – так описывал владычество Дьяченко:

«Пользуясь плохим состоянием здоровья главы государства, в околопрезидентскую власть была введена личность, через которую начали пробиваться все силы, желающие влиять на решения Президента… В Кремле образовалась, таким образом, некая группа, которая была в очень доверительных отношениях между собой и проводила президентские решения сугубо в своих интересах или тех, кто с нею был связан».

Один из тогдашних министров откровенно рассказывал мне за чашкой чая, как накануне назначения его пригласили к себе Дьяченко и Абрамович. «И о чем же был разговор?» – поинтересовался я. «Сказали: будете делать то, что мы вам укажем».

В марте 1997 года Валентин Юмашев стал руководителем президентской администрации: в этой должности он проведет полтора года, поганой метлой выметя со Старой площади все осколки проклятого прошлого.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.