35

35

На следующий после открытия день Вера пришла на выставку одна…

Она всегда приходила на выставку на другой день, пораньше… Обычных посетителей еще нет, или уже нет: она привыкла, что на Западе выставки современных художников собирают публику в основном в день открытия… Вот и сегодня Ингрид специально по ее просьбе пришла к двенадцати, а не к двум, чтобы открыть для Веры зал галереи. Милая, такая покладистая женщина, привыкшая иметь дело с художниками, этими психованными типами: "О, не беспокойтесь, мадам, я знаю, у каждого - своя мания…"

Именно в такие утренние одинокие часы в залах, "наедине со своей семьей", - как мысленно называла она свои картины, - ей наилучшим образом удавалось "варить бульон", из которого "выбулькивались", сопоставлялись, связывались, воплощались пока только в воображении, новые картины. Просматривался следующий отрезок пути. Выстраивалась дальнейшая линия…

На этот раз центром и началом "ташкентской" экспозиции она сделала триптих "Дядя Миша - бедоносец"… Он висел на самой большой стене зала, так, чтобы, уже поднимаясь по лестнице на второй этаж, где развесили экспозицию, публика видела все три работы… Слева триптих поддерживала интенсивная по цвету большая картина "Умелец Саркисян", на которой маленький, голый по пояс, человек, с грудью, поделенной на две - черную и седую - половины, с гроздьями висящих на нем, как связки марионеток, людишками, восседал между двумя гигантскими мешками, из надорванной бумаги которых сыпался тонкой струйкой алебастр…

Справа, на фоне пылающей оранжевыми дынями бахчи, сидела Маруся в шальварах из хан-атласа, в своей косынке, повязанной на пиратский манер, - с четырьмя грудями, к каждой из которых был привязан колокольчик для школьных звонков…

Не много работ, двадцать шесть, - но каждый поворот темы, пути, был продуман, тщательно выверено соседство полотен, так, чтобы в какой-то момент, в определенной точке зала зритель чувствовал, как вокруг него вырастают высокие светлые стены, смыкающиеся в зеленый шатер над головой…

Странно, что Леня волновался перед открытием гораздо больше, чем она. Отменил важную деловую поездку в Нью-Йорк и все три дня развески болтался вместе с ней и кудлатым рыжим Роджером в галерее, дергая двух опытных рабочих указаниями, так что они уже стали к нему обращаться иронически - босс (не подозревая, насколько правы), - да и Веру раздражая какими-то запоздалыми идеями: не лучше ли "Саркисяна" повесить не там, а рядом с "Купальщицами на Комсомольском озере"… - на каждое ее "нет" обижаясь как ребенок и спрашивая - ну согласись, что дома я повесил картины наилучшим образом?

***

По вечерам в эти дни - возбужденные, веселые - они ездили ужинать в небольшой китайский ресторанчик - дань его неизбывной страсти к соусам китайской кухни. Вера же, как и в молодости, предпочитала хорошо прожаренный кусок мяса.

- Ты должна понимать, что эта выставка - некий рубеж не только твоей жизни. Это свидетельство конца такой вот странной цивилизации, которая короткое время по ряду сошедшихся причин существовала в некоем месте, в Средней Азии… И исчезла! Была - и нет ее…

- Зануда, дай же кусок проглотить!

- …и то, что эта цивилизация все же существовала, подтверждает, в частности, энное количество твоих картин…

***

…На двенадцать у нее здесь была назначена встреча с дизайнером ее персонального сайта. Все Ленины затеи: "Пойми, если человека в наше время не существует в Сети, его и в жизни не существует!", - для нее же по-прежнему существовала только плоскость холста, которую она вольна была отворить в расщелину четвертого измерения, в клубящийся туман, извергающий любимые, нелюбимые, случайные и прочие лица всех людей ее жизни…

К пяти должна была появиться съемочная группа телеканала, что освещал культурные события в городе…

На обед Вера перехватила в забегаловке за углом сэндвич с кофе, а вернувшись в галерею, застала установивших аппаратуру телевизионщиков и рыжего кудлатого Роджера, который что-то им уже объяснял… Она махнула ему, чтобы продолжал, не стеснялся… Выслушала комплименты знакомой пары, не сумевшей явиться вчера на открытие и заехавшей сегодня, после работы… Затем сдалась на милость телегруппы, покорно пережидая все необходимые манипуляции с лампами и бесконечным выбором места, - куда, к какой картине приставить автора, терпеливо отвечая на дурацкие вопросы: а что означает вот эта картина: "Диссидент… э-э-э… Роберто Фрунсо вручает красного петуха Барри Голдуотеру" - когда происходили э-э-э… события? Где произошла встреча? Ведь оба человека реальны?

И только после того, как погасили лампы и стали сворачивать провода, она почувствовала, что полна этим днем по самую завязку…

По залу уже разгуливали компании подвыпивших любителей живописи с пластиковыми стаканчиками в руках. Эти за вечер обходят обычно все экспозиции в многочисленных галереях на улице Супириер. Вера никак не могла привыкнуть к этому прогулочному стилю, к небольшим залам (почти комнатам!) западных галерей, и втайне тосковала по огромным площадям выставочного зала Союза художников на проспекте Ленина. В городе Ташкенте.

- Ты убегаешь? - спросил Роджер, с которым за эти полгода они успели подружиться, нешуточно поссориться и снова подружиться навек.

- Да, надо ехать домой, - прилетают друзья из Нью-Йорка…

Сегодня Наташа Керлер, старая Ленина приятельница, довольно известная пианистка, привозила на смотрины новенького, где-то на гастролях подобранного, мужа, - как выразился Леня - "мента". Словом, какая-то романтическая история…

Уже попрощавшись с Роджером и спустившись на первый этаж, набирая на мобильном номер Лени, Вера заметила идущую на нее старую женщину. Та медленно шла, опираясь на специальную палку, разветвленную внизу на четыре копыта с резиновыми наконечниками. Вера издали опознала "нашу" старушку, которых в последние годы жизнь разбросала по самым разным странам и городам.

- Простите, пожалуйста!

Так и есть… Вера опустила мобильный в карман плаща. Эти старушки время от времени настигали ее в разных залах и очень любили поговорить "о роли искусства в жизни тут, на Западе". Часто просили объяснить смысл какой-нибудь картины. Но обычно происходило это в вечер открытия выставки…

- Простите, что отвлекаю вас… Вижу, вы собрались уже уходить… А я во второй раз сюда пришла… Была вчера на открытии, но не решилась подойти… - Старая женщина тяжело дышала, перенимая палку то левой, то правой рукой… - Было столько публики, прессы, цветов… Знаете, я всегда горжусь, когда наша культура привлекает такое внимание… Я думаю - вот еще одна победа…

Со старушками Вера всегда была чрезвычайно любезна. Никогда - как бы ни торопилась, - не позволяла себе оборвать, побыстрее уйти… Однако именно сейчас бабушкины изъявления гордости за бывшее отечество были так не ко времени!

- Знаете… мне нравятся ваши картины… В них много горечи… но и сила есть, какая-то, знаете, мощь негасимой жизни… а это много значит… К тому же, над ними можно много думать… Но сегодня я пришла не за этим… Извините, я волнуюсь и задерживаю вас…

- Не волнуйтесь, - сказала Вера терпеливо. - У меня есть еще немного времени…

- Собственно, только один вопрос: я понимаю, фамилия распространенная, но… не имеете ли вы случайно отношения к ленинградским Щегловым… Они жили на Васильевском, Четвертая линия?…

Вере показалось, что ее толкнули в грудь…

Она испытала мгновенный, как ожог, прилив крови к сердцу; странную, необъяснимую панику и тоску.

Проговорила медленно, будто припоминая:

- Да… Васильевский… Четвертая линия… - хотя мать с детства твердила этот адрес. Ну и что? Почему же, чего она так испугалась?

И тут старушка заплакала. Достала из рукава платочек, встряхнула им позабытым детсадовским жестом, прижала к глазам…

- Не обращайте внимания, - приговаривала она, переставляя палку поудобнее, наваливаясь на нее то с правой, то с левой руки… - Не обращайте внимания… Я соседка, соседка ваших родных…

- Давайте выйдем отсюда… - сказала Вера, взяв ее под руку… - Как ваше имя-отчество?

- Лидия Вениаминовна… Но я не хочу вас задерживать! Я только на три минуты…

- Нет уж! - твердо проговорила Вера, - я прошу вас уделить мне внимание, Лидия Вениаминовна… Тут, за углом, есть какой-то бар… Вы дойдете?

- Конечно, я же тут рядом живу. Я вот даже сама дошла, чтоб детей не беспокоить…
[1] [2] [3]