Вчерашний мир (27)

И снова я не хотел верить в плохое. Снова я, как тогда, готовился к летней поездке. На первую неделю сентября 1939 года в Стокгольме был назначен конгресс ПЕН-клуба, и шведские товарищи пригласили меня поскольку я не представлял больше никакой нации - в качестве почетного гостя; каждый день, каждый вечер в ходе конгресса был заранее расписан гостеприимными хозяевами до минуты. Я давно уже заказал билет на корабль, но тут, опережая друг друга, появились угрожающие сообщения о предстоящей мобилизации. По всем законам разума мне следовало бы теперь быстро собрать свои книги, свои рукописи и покинуть Британские острова как потенциальную воюющую страну, ибо в Англии я был иностранцем, а в случае войны -тотчас же иностранцем-неприятелем, которому грозило всякое ограничение свободы. Но что-то необъяснимое восставало во мне против спасения бегством. Отчасти это было упрямое нежелание бежать снова и снова, так как судьба все равно догонит повсюду; отчасти это была уже подступившая усталость. "Такими время встретим мы, какими нас оно застигнет", - вспомнил я слова Шекспира. Если ты ему нужен, то, на шестом десятке, нет смысла сопротивляться ему далее! Над твоей лучшей, твоей прожитой жизнью оно ведь уже не властно. И в итоге я остался. Прежде всего я хотел по возможности упорядочить свое гражданское состояние, и так как у меня было намерение вступить во второй брак, то решил не терять ни мгновения, чтобы из-за интернирования или других непредвиденных обстоятельств не быть разлученным надолго со своей спутницей жизни. Таким образом, я отправился в то утро - это было 1 сентября, пятница, - в нотариальную контору в Бате, чтобы оформить свой брак. Служащий принял наши бумаги, выказав невероятную благожелательность и усердие. Он, как и каждый в это время, понимал наше желание избежать проволочек. Бракосочетание должно было состояться на следующий день; он взял ручку и начал вписывать в свою книгу наши имена красивыми круглыми буквами.

В этот момент - вероятно, около одиннадцати часов - дверь соседней комнаты резко распахнулась. Молодой клерк ворвался в комнату, на ходу надевая пиджак. "Немцы напали на Польшу. Это война!" - громко раздался его голос в тишине помещения. Слово это молотом ударило меня в сердце. Но сердца нашего поколения уже привыкли к любым жестоким ударам. "До войны дело еще не дошло", - сказал я. искренне убежденный. Но служащий был чуть ли не взбешен. "Нет. - крикнул он резко, - с нас хватит! Нельзя каждые шесть месяцев начинать все сначала! Пора покончить с этим!"

Между тем другой служащий, уже начавший заполнять нам свидетельство о браке, задумчиво отложил ручку в сторону. В конце концов, ведь мы иностранцы, рассуждал он, и в случае войны автоматически становимся враждебными иностранцами. Он не знает, разрешается ли заключать брак в подобных обстоятельствах. Он сожалеет, но в любом случае ему придется обратиться за инструкцией в Лондон. Затем прошли еще два дня ожидания, надежд, страхов, два дня ужасающего напряжения. В воскресенье утром радио передало сообщение, что Англия объявила войну Германии.

* * *

Это было странное утро. Молча отходили от радио, швырнувшего в пространство известие, которому суждено пережить столетия, - известие, которому предназначено было коренным образом изменить наш мир и жизнь каждого из нас; известие, которое для тысяч из тех, кто молча в него вслушивался, таило в себе смерть, скорбь и несчастье, отчаянье и угрозу для нас всех и, возможно, спустя многие годы - содержание творчества. Это снова была война, более ужасная и разгорающаяся все шире, чем любая из бывших когда-либо на земле. Опять кончалась одна эпоха, опять начиналась другая. Мы молча стояли в комнате, вдруг ставшей тихой, как дыхание, и избегали смотреть друг на друга. Снаружи доносилось беззаботное щебетание птиц, предававшихся под теплым ветром легкомысленной любовной игре, и в золотом блеске света шелестели деревья, словно их листья, как губы, хотели нежно прикоснуться друг к другу. Она опять ничего не ведала, древняя мать-природа, о тревогах ее созданий.

Я прошел в свою комнату и собрал вещи в небольшой чемодан. Если подтвердится то, о чем меня заранее предупредил занимавший высокий пост друг, то мы, австрийцы, будем отнесены в Англии к немцам и нам следует ожидать тех же ограничений; возможно, ночью мне уже не придется спать в своей постели. Снова я опустился ступенью ниже, вот уже час больше не просто иностранец в этой стране, а enemy alien, враждебный иностранец, насильственно высылаемый обратно, туда, куда совсем не тянулась моя душа. Ибо можно ли было придумать более абсурдную ситуацию для человека, давно уже выдворенного из Германии, заклейменного как "антинемец" из-за его национальности и образа мыслей, чтобы теперь, в другой стране, в силу бюрократического указа принудительным путем причислить его к общности, к которой он как австриец никогда не принадлежал? Одним росчерком пера смысл целой жизни превратился в бессмыслицу; я писал, я думал еще на немецком языке, но каждая мысль, которую я вынашивал, каждое желание, которое я чувствовал, принадлежало странам, которые встали на защиту свободы мира. Всякая другая связь, все бывшее в прошлом было разбито и развеяно, и я знал, что и после этой войны снова придется начинать все сначала. Ибо самая священная задача, которой я всей силой своей убежденности служил в течение сорока лет, - мирное единение Европы - оказалась неразрешимой. То, чего я страшился больше, чем собственной смерти, война всех против всех была развязана вторично. И тот, кто целую жизнь страстно стремился к духовному и человеческому единению, ощущал себя в этот час, как никакой другой, требовавший несокрушимого единства, из-за этой неожиданной изолированности бесполезным и одиноким, как никогда в своей жизни.

Чтобы бросить последний взгляд на мирную жизнь, я еще раз вышел в город. Он тихо лежал в полуденном свете и был таким, как обычно. Люди обычным шагом шли своим обычным путем. Они не спешили и не собирались группами для разговоров. По-воскресному спокойно и невозмутимо было их поведение, и в какой-то момент я спросил себя: неужели они еще не знают всего? Но это были англичане, привыкшие владеть своими чувствами. Они не нуждались ни в знаменах и барабанах, ни в шуме и музыке, чтобы подкрепить себя в твердой, без всякой ложной патетики решимости. Насколько иначе выглядело это в июльские дни 1914 года в Австрии, но насколько другим, чем тот молодой неопытный человек, стал и я сам, столь тяжко обремененный воспоминаниями! Я знал, что такое война, и, глядя на изобильные, сверкающие магазины, совершенно отчетливо увидел магазины 1918 года, разграбленные и пустые, точно открытыми глазами глядящие на тебя. Как в вещем сне, видел я длинные очереди убитых горем женщин перед продовольственными лавками, матерей в трауре, раненых, калек - все эти ночные кошмары былого, точно призрак, вставали в ярком полуденном свете. Мне вспомнились наши бывалые солдаты, вернувшиеся с войны смертельно усталыми и одетыми в лохмотья, мое бьющееся сердце чувствовало всю прошлую войну в той, которая началась сегодня и ужасы которой еще были недоступны взору. И я знал: опять все прошлое осталось позади, все свершения уничтожены - Европа, наша родина, для которой мы жили, разрушена на срок намного больший, чем наши собственные жизни. Началась какая-то иная, новая эра, но сколько кругов ада потребуется еще пройти, чтобы изжить ее?

Солнце светило ослепительно ярко. Когда я направился домой, взгляд вдруг упал на мою тень, шагающую впереди; и так же я увидел тень другой войны - позади нынешней. Она не покидала меня все это время, эта тень, она омрачала каждую из моих мыслей днем и ночью; возможно, ее темный отпечаток лежит на некоторых страницах этой книги. Но каждая тень в конечном счете тоже ведь дитя света, и лишь тот, кто познал светлое и темное, войну и мир, подъем и падение, - лишь тот действительно жил.

1942

КОММЕНТАРИЙ

ВЧЕРАШНИЙ МИР

Воспоминания европейца

Книга впервые опубликована в 1942 г. в Стокгольме издательством "Берман-Фишер" (совместно с лондонским издательством "Хэмилтон"). Переведена на 21 язык народов мира. На русском языке печаталась в отрывках. В 1987 г. выпущена с небольшими сокращениями московским издательством "Радуга". В настоящем издании дается полный текст книги.

С. 47

Франц Иосиф I (1830-1916) - император Австрии и король Венгрии (с 1848). Вошел в историю как основатель и глава Австро-Венгерской империи (1867-1918). Инициатор Тройственного союза (между Австро-Венгрией, Германией и Италией, 1879-1882). Подавил революцию 1848-1849 гг. в Австрии и Венгрии.

С. 48

Ризотто - итальянское блюдо из риса, лука и сыра.

С. 50

...один из Варбургов... - Аби Варбург (1866-1929) - искусствовед и историк культуры, брат немецких банкиров Макса Варбурга (1867-1946) и Пауля Морица Варбурга (1868-1932).

...один из Кассиреров... - Эрнст Кассирер (1874-1945) - немецкий философ, представитель Марбургской школы неокантианства, родственник издателя Бруно Кассирера (1872-1941) и торговца антиквариатом и издателя Пауля Кассирера (1871-1926).

...один из Сассунов... - Сассун, Зигфрид Лоррейн - английский поэт и романист, выходец из рода крупных еврейских коммерсантов, до XV века живших в Толедо, позднее в Месопотамии (Багдад), с 1832 г. в Индии (Бомбей), с середины XIX в. - в Лондоне.

С. 51

...Хофбург видел поколения императоров, Шёнбрунн - Наполеона... Хофбург - бывший императорский дворец в Вене. Шёнбрунн - бывшая летняя резиденция австрийских императоров. Во времена наполеоновских войн (после поражения австрийских войск под Ваграмом) 14 октября 1809 г. в Шёнбрунне между Францией и Австрией был подписан мирный договор на унизительных для Австрии условиях.

С. 52

...парикмахер Зонненталя, кучер Йозефа Кайнца... - Зонненталь, Адольф фон (1834-1909) - австрийский актер и театральный деятель. С 1856 г. бессменно в венском "Бургтеатре", где в 1870 г. становится режиссером, а в 1884 г. - главным режиссером. Кайнц, Йозеф (1858-1910) - австрийский актер. С 1899 г. - в венском "Бургтеатре". Сочетал блестящее актерское ремесло (особенно хорошо владел жестом и дикцией) с даром подлинного художника.

С. 53

Вольтер, Шарлотта (1834-1897) - немецкая (австрийская) актриса. С 1862 г. до конца жизни играла в венском "Бургтеатре". Исполняла в основном трагические роли: леди Макбет, Федры, Ифигении, Марии Стюарт. Внешняя красота, редкий артистический темперамент, мощный и гибкий голос создали ей славу одной из выдающихся европейских актрис.

С. 54

Розе, Арнольд Йозеф (1863-1946) - австрийский скрипач и концертмейстер. В 1882 г. организовал и возглавил струнный квартет, завоевавший европейскую известность.

Пратер - природный парк в Вене; излюбленное место отдыха и развлечений венцев. С XV до середины XVIII в. служил местом прогулок и охоты придворной знати; с 1766 г. открыт для широкой публики.

С. 57

...Мария Терезия... Иосиф II... Леопольд III... Франц II и Фердинанд... - Мария Терезия (1717-1780) - австрийская эрцгерцогиня. В наследование землями Габсбургской монархии вступила после смерти отца, императора Карла VI (1740). Права ее были признаны европейскими державами лишь после войны за Австрийское наследство (1740-1748). Соправителями Марии Терезии были ее муж (император Франц I) и сын Иосиф II (с 1765). Иосиф II (1741-1790) - император Священной Римской империи и австрийской монархии Габсбургов (1765-1790); в габсбургских наследственных землях соправитель своей матери Марии Терезии (1765-1780), сторонник "просвещенного абсолютизма". Леопольд III - у Цвейга, очевидно, ошибка или описка. Речь идет о Леопольде II (1747-1792) - австрийском государе и императоре (1790-1792), происходившем из Габсбургско-Лотарингского дома; ему принадлежала сомнительная честь отмены половинчатых реформ Иосифа II и укрепления позиций наиболее реакционных слоев дворянства. Франц II (1768-1835) - последний император Священной Римской империи (1792-1806), с 1804 - австрийский император, выступавший под именем Франца I. Фердинанд (Франц Фердинанд, 1863-1914) - австрийский эрцгерцог, племянник императора Франца Иосифа I, после смерти кронпринца Рудольфа (1858-1889) наследник престола, с 1913 г. - генеральный инспектор австрийской армии. Убит в Сараеве членами сербской конспиративной группы "Молодая Босния".

...Лобковицы, Кинские и Вальдштейны... - Лобковицы (Лобковичи), Кинские (фон Вхиниц и Теттау), Вальдштейны - старинные богемские дворянские роды.
[1] [2] [3] [4]