- Ой, все через вас! - крикнула Женя и привскочила со стула. Сеньковский схватил в комок салфетку, стал тереть, больше тер по груди, нажимал с силой">

Степанович. Виктор Вавич (Книга 3) (4)

[1] [2] [3] [4]

- Пожалуйста, - Ржевский ловко держал перед Надей коробку. - Да-с, говорил Ржевский, поглядывая на дверь, - вам, может, конечно, нравится героизм борьбы...

- Да оставьте! - Наденька раздраженно бросила коробку на столик. - Они борются, да, за дело пролетариата.

- Не так громко,- сказал вполголоса Ржевский, - да, конечно, борются за свои интересы. За свои интересы борются все - и правительство и мои клиенты. Надежда Андреевна, вы не сердитесь на меня, если я такой необразованный, - и Ржевский так искренне и прямо поглядел на Надю, что вдруг мелькнули Танины глаза, и Наденька улыбнулась, даже сконфузилась, отвернулась, раскрыла коробку, сунула в рот конфету.

Ржевский с детской гримасой глядел на Надю.

- Ну, ну! - весело сказала Надя. - А кто же не борется за свои интересы, своего класса? - Надя сама не ожидала, что выйдет с такой добродушной насмешкой.

- Да вот интеллигенция, к которой я не смею, конечно, себя причислить, - наклонился к Наде Ржевский, - умирает за интересы чужого класса.

- Она не класс! - присасывая конфету, совсем налегке говорила Надя.

- Ну и не рабочий же класс? А если никакой, так могла бы и не бороться и не лезть в петли. Поезд тронулся.

- Мы вдвоем? - оглядывалась Надя.

- Билеты куплены, но пассажиры не поедут, - улыбнулся Ржевский. Слушайте, в конце концов можно даже и бороться за то, чтоб класс перестал быть классом - какие же классы при...

- Слушайте, это папа вам велел агитировать меня или это Танечкина затея? - и Наденьке самой понравилось - так у ней насмешливо, по-дамски, вышло.

- Вот что, ведь мне скоро выходить. Билет у вас до самого конца, а выйдете на разъезде за Павловкой. И этот Кадомцев - чистейшей души старик. Вот интеллигенция уже коренная - тридцать пять лет в трущобах и талантливейший хирург. И жена из учительниц каких-то или фельдшериц... Ну, я собираюсь. Ну, дайте вашу ручку.

Наденька держала, тянула к себе руку, чтоб Ржевский не поцеловал. Ржевский не выпускал из своей.

- Подводу всегда достанете, торгуйтесь, это совсем придаст натуральности.

Наденька слушала, и Ржевский незаметно наклонился и поцеловал руку.

- Ну, успеха, - он помахал шляпой в дверях купе.

- Отвратительно, отвратительно, - шептала Надя, когда поезд катил дальше. Она сдернула шляпу, пыталась открыть окно, затолкала ногами под сиденье: к черту! К черту. - Котик такой, ах, скажите, - громко под шум вагона говорила со злобой Наденька и затискивала манто с черным кружевом в чемодан, - ноту в горле перекатывает: рабство! рабы-ы! - передразнивала Наденька.

Она села в угол, к стенке, плотно, гвоздем. Узлом скрестила руки, кинула ногу на ногу, нахмурилась со всей силы, чтоб избавиться от досадного чувства, что вот как барыней какой тогда на пружинах пошатывалась перед Ржевским.

"С ним там черт знает что, может быть, делают, - выговаривала Наденька в уме сердитыми словами, - а тут извольте..." Наденька выпрямилась на диване - "вернуться, к черту все!" - она вскочила на ноги. Вспомнила, товарищи, большие, главные даже, сказали: провал - вон из дела, в другой город. Наденька в тоске делала два шага к двери и назад, сильно вдавливала каблуки в линолеум.

- Вы любите рабо-очий класс? - передразнила Наденька. - Еще спорила с ним! Дура! Дура! Дура! - ударяла Наденька кулачком об столик.

Матрац

"НАДЗИРАТЕЛЬ Московского полицейского участка Александр Васильевич Воронин" - еле прочел Вавич на дверях на темной лестнице. Никогда Вавич не бывал у Воронина: лестница крутая, узенькая и перила как острожная решетка. От грязной лампочки с потолка ржавая муть - какая помощь? Вавич хотел повернуть назад. И вдруг тоска, глухая, ровная, накрыла душу, будто небо серое сверху, и сырой ветер катит навстречу, и грязная дорога под ногами и впереди, и без конца впереди, и дождик поплевывает - все равно и придешь в невеселое место.

"Позвонить, что ли?" - Виктор поднял руку, держал на кнопке.

"Еще попрекать станет", - думал Виктор и обозлился на Воронина, и звонок позвонил - сам не заметил, как ткнулся палец, со злости, что ли.

- Да не ори, Сашка! - слышал Виктор за дверьми голос Воронина. - Да тише ты.

Воронин сам приоткрыл дверь.

- А! Ну вались, вались, - и распахнул дверь. - Да тише вы, черти! крикнул Воронин назад - детские голоса с воем унеслись вдаль с топотом, с визгом.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.