Глава 16 (2)

Морозов неуловимо быстрым движением загородил ему дорогу, схватил за запястья и оттолкнул к стене. Гримальди упал, опрокинув торшер, и лампочка разлетелась вдребезги. По лбу его потекли струйки едкого пота: пальцы Морозова были холодны и тверды, словно стальные прутья.

– Спокойно! – прошипел Дмитрий. – Это гораздо серьезнее, чем ссора между двумя любовниками.

Морозов кивнул Калинину. Тот развернулся и быстро вышел в коридор.

– Сядьте! – прикрикнул Морозов на Гримальди, и тот подчинился; подойдя к кровати на трясущихся ногах, он тяжело уселся на ее край, стараясь не задеть разложенные по покрывалу папки. Сердце его билось неровно, а во рту пересохло. – Теперь выслушайте меня, – сказал Морозов все тем же твердым, властным голосом. – Мы можем арестовать вас за шпионаж, так как располагаем неопровержимыми свидетельствами вашей шпионской деятельности начиная с 1948 года и по настоящее время. Остаток своей жизни вы проведете в тюрьме.

Он помолчал.

– Мы можем пристрелить вас и избавиться от тела – никто никогда не узнает о том, что с вами случилось...

Достав из помятого жестяного портсигара сигарету без фильтра, Морозов закурил.

– Мы можем выслать вас обратно на родину и опубликовать все эти документы. Все эти подложные документы. Если ваше начальство отнесется ко всему этому с должной серьезностью, то вас обвинят в том, что на протяжении многих лет вы являлись двойным агентом, предавая свою страну и сотрудничая с КГБ. Если у них есть хоть малейшее чувство юмора, то вы станете посмешищем всей разведки.

Морозов с жадностью затянулся и выпустил струю серого, удушливого дыма. Октябрь до сих пор не проронил ни слова, хотя и сверлил Гримальди своими узкими, злыми глазами. Все это время из репродуктора лилась романтическая музыка Чайковского, и только теперь Октябрь выключил ее.

– Средства массовой информации во всем мире распишут вас как доверчивого “голубого”, который сорок лет водил ЦРУ за нос, причинив непоправимый вред своей стране. И все ради чего? Ради русской задницы!

Он хихикнул.

– Даже если вас выпустят, что маловероятно, вам негде будет укрыться от позора. “Посмотрите на него! – скажут все разведки мира. – Посмотрите на эту глупую старую бабу! И такой человек возглавлял советский отдел. Что за тупари у них там в ЦРУ?”

Гримальди уставился Морозову в лицо.

– Итак, мистер Гримальди, что вы выбираете? – спросил тот.

Гримальди отвернулся, чувствуя, что на глазах у него выступили слезы. Весь его мир в одночасье рухнул, не оставив ничего, кроме позора и стыда. Что ему теперь делать? Гнить в вонючих темницах Лубянки или покрыть себя бесчестьем? Но как выдержать публичное унижение? Он был гордым человеком, и всю свою жизнь он посвятил фирме, где сделал блестящую карьеру. Теперь же он действительно станет посмешищем всей Америки.

– Итак? – холодно спросил Морозов, поглядывая на часы. – Я не могу сидеть тут с вами целый день.

Гримальди сглотнул и облизал сухие губы.

– Что вам нужно? – спросил он.

Брат Алекса хищно улыбнулся и сел на кровать рядом с ним. 6 Игра, в которой монеты и металлические диски щелчком передвигают по разделенной на девять клеток доске. Существует вариант этой игры, популярный в США; там играют деревянными большими дисками, которые палками гоняют по дощатому настилу.
[1] [2] [3] [4]