Почти смешная история (4)

- Тогда зачем вы сюда пришли?

- По делу! - он достал из кармана листок бумаги. - Как ваша фамилия, тут у меня записано, есть Алсуфьева Т. П., Гусарова Т. П. и, наконец, Овчаренко, тоже Т. П., правда, я не все картины обошел, может, еще есть Т. П..?

- Овчаренко зовут Тихоном Петровичем! - Таисия Павловна поначалу не догадалась к чему клонит Мешков. - Зачем вам сдалась моя фамилия?

- Хочу взглянуть на ваши картины! - схитрил Мешков.

- Пойдемте!

Художница резко встала с места, Мешков заторопился за ней, как вдруг она остановилась.

- Чуть было не купилась, вот что значит авторское тщеславие! Вы разыскиваете Илларию? Вам нужен наш телефон?

- Да! - ответил Мешков.

- Не должны вы ей звонить, зачем это, к чему это приведет?

Тут Таисию окликнули:

- Алсуфьева Таисия Павловна! К вам из редакции...

- Всего доброго! - попрощался Мешков и язвительно добавил: - Телефон я узнаю в вашей организации...

Несколько дней спустя Мешков, как всегда, сошел с автобуса возле своего дома, но не завернул во двор, а прошел вперед по улице. Будка телефона-автомата оказалась свободной.

На телефонный звонок сняла трубку Иллария.

- Алло!

- Иллария Павловна, это вы? - спросил Мешков.

- Да! Это я! - ответила Иллария недрогнувшим голосом. - Таисия мне рассказала, что вы разыскиваете мой телефон, и я уже третий день боюсь из дома выйти.

- Совершенно зря, - покачал головой Мешков, - вот что я вам хочу сказать...

- Ненавижу объясняться по телефону - решительно объявила Иллария. Все, что вы захотите мне сказать, скажете лично.

- Пусть будет по-вашему, - согласился Мешков - Тогда посидим в шашлычной.

Вскоре Мешков ждал Илларию возле шашлычной, которую сегодня украшало объявление "Санитарный день".

Вот появилась Иллария, пошла навстречу Мешкову и, высвободив из перчатки, протянула ему руку.

- Привет!

- Привет! - Мешков легонько пожал протянутую руку. - На вас опять новая шляпа!

- Да, я люблю шляпки, - Иллария весело улыбнулась. - Я представляю, как вы ходили по выставке, все таблички изучали, искали Т. П. Грандиозно! Я потрясена!

- Пришлось потрудиться! - Мешков тоже улыбнулся. - Вы извините, я думал, мы посидим в шашлычной, но видите, какая неудача - санитарный день.

- У меня все равно времени в обрез. - Иллария пошла по направлению к метро. - Мы с Таисией сегодня уезжаем на этюды, вернемся к праздникам, пятого ноября, я набрала

чертежей с собой, буду работать в гостинице.

Некоторое время они шли молча, а возле метро, не сговариваясь, вошли на территорию стадиона. Они пошли по дорожке, давя на асфальте мокрые листья.

- Ну, все-таки, что вы мне хотели сообщить? - спросила Иллария. Зачем-то вы меня вызывали?

- До вас у меня была спокойная жизнь, - невесело ответил Мешков, - я мотался по своим командировкам, ходил на футбол, в домино играл, в преферанс. Душевная тишина, вот что у меня было.

- Значит, из-за меня вы бросили преферанс?

- Из-за вас одно беспокойство, - Мешков не глядел на Илларию. Мешков поглядел на афишу, которая висела у входа в кинотеатр. - Вас нету, а все равно сплошная нервотрепка.

- Может, вы по мне скучаете?

- Никогда! - заверил Мешков. Теперь он увидел, что штакетник у входа на Южную трибуну, чуть правее кинотеатра, был раздвинут. И, не дожидаясь согласия Илларии, Мешков втиснулся в узкий проход. Иллария за ним.

- И давайте договоримся, - продолжал Мешков, он продирался сквозь заграждения. - Я думаю, так будет лучше. Вы ко мне не приходите, я вам не звоню, мы друг друга не ищем.

Иллария даже развеселилась:

- Чтоб это сообщить, вы разыскивали меня с такими трудностями? Вы непостижимы!

Сейчас они прошли на трибуну и оказались одни на всем стадионе. Они стояли между одиннадцатым и двенадцатым рядом, и было непривычно тихо. Они смотрели на поле стадиона, застеленное огромным брезентом, и на безжизненные сетки на футбольных воротах. Мешков достал из кармана газету, расстелил ее на деревянной скамье, и они сели рядом.

Они помолчали самую малость. Потом Мешков усмехнулся:

- Скинемся по рублику? Вы за каких будете, за синих или за белых?

Иллария тоже усмехнулась:

- Скинемся! А вы за каких?

- Я за синих!

- Тогда я тоже буду за синих!

- Да нет, - покрутил головой Мешков, - мы должны болеть за разные команды! Вы будете за белых, белых!

- Я буду за белых, белых! - повторила Иллария.

Оба улыбнулись.

И тут возле них возник служитель и грубо спросил:

- Вы еще как сюда попали? Посторонним запрещено! Уходите!

Иллария и Мешков покорно ушли.

Они снова шли по асфальту, закиданному листьями. И уже возле метро Мешков спросил:

- Вы куда едете?

- Снова в Древнегорск!

- Меня туда силой не затащишь! - сказал Мешков. - Вы поймите, я люблю свою бродячую профессию, люблю таскаться со стройки на стройку, вокзалы люблю, аэродромы. Это моя привычная жизнь. Я не оседлый. Я не могу ходить с женой в кино и к родственникам...

Иллария резко повернулась, сделала несколько быстрых шагов, толкнула тяжелую дверь

метро и исчезла...

Иллария вернулась домой и с порога крикнула:

- Ты знаешь, Виктор Михайлович приедет ко мне в Древнегорск!

- Только этого нам не хватало! - отозвалась Таисия Павловна.

Виктор Михайлович Мешков возвращался домой. Сейчас он был убежден, что правильно порвал с Илларией, и не будет испытывать никаких угрызений или сожалений. Чтобы еще более убедиться в этом, он прихватил бутылку вина и торт "Подарочный" и в подъезде явственного дома повстречался с Толей. Мешков собрался захлопнуть дверь лифта...

- Меня обождите! - поздоровался Толя. - Добрый вечер!

- Стоп! - сказал Мешков. - Мне не нравится, что ты женатый!

- Мне тоже, - сказал Толя.

- Сегодня я хочу побыть с дочерью наедине!

- Вы должны понять, что я хороший, и поэтому я посижу во дворе!

Когда Мешков пришел домой, то, ставя на стол вино и торт "Подарочный", сказал:

- Маня, у меня тут событие, в общем-то даже не событие, одним словом, гора с плеч, а может, и не гора с плеч, словом, надо отметить.

- Хорошо, папа, - согласилась Маша. - Только давай обождем Толю, он должен прийти с минуты на минуту!

У Мешкова перехватило дыхание.

- Он сегодня уезжает в Златоуст, с женой разводиться... - добавила Маша.

- Он уже пришел, - сказал Мешков.

- Он во дворе? - спросила Маша.

- Во дворе, - ответил Мешков. - Ему нравится наш двор.

Если в Москве еще выпадал и таял снег, то в Древнегорск зима пришла всерьез, снег лежал плотно, ветер дул ледяной, пронизывающий, и поэтому у Таисии на этюде был такой вид, что прохожие вздрагивали. На голове шапка-ушанка, тесемками завязанная под подбородком, через лицо повязан серый оренбургский платок, только глаза видны.

Одета Таисия была в овечий тулуп, на ногах валенки, на валенках галоши. Писала Таисия Павловна церкви, которые зимой особенно светлы и чисты.

Таисия отчаянно била кистью по картонке и не заметила, как подбежала Иллария.

- Тася, ты с ума сошла, мы же опаздываем на поезд!

- Кофе принесла? - с трудом выговорила художница.

- Какой кофе? Давай скорей сворачивайся! Ты совершенно окоченела!

- Вранье! - возразила Таисня. - Когда я пишу, я никогда не мерзну!

Приближался к Москве скорый поезд.

- Раз он не приехал, не написал, не позвонил, - говорила Иллария, значит, действительно, все...

- Он тебе не пара!

- Да, он мне не подходит, точнее, я ему не подхожу. Я ему не нравлюсь, вот в чем закавыка...

- Ты само загляденье, - вспыхнула Таисия. - Просто он не мужчина, а так... солома!

- Я достану чемодан!.. - Иллария прекратила разговор и выволокла из-под полки чемодан с блестящей ручкой, которую поставил когда-то часовщик Иван Матвеевич.

Потом Иллария ногой проталкивала тяжеленный чемодан по коридору. Чемодан, комкая ковровую дорожку, медленно продвигался к тамбуру.

Таисия Павловна сошла на платформу первой:

- Носильщик! Носильщик!

- Нам, как всегда, не везет, - сказала Иллария, переводя дух, когда чемодан соизволил, наконец, покинуть поезд, - достали билеты в последний вагон, всех носильщиков разобрали по дороге.

- Носильщик! - кричала Таисия Павловна. - Иля, стой здесь, я его найду и приведу.

- Не надо, - без всякого выражения проговорила Иллария. - Я сама донесу, если я надорвусь, это не имеет теперь никакого значения.

- Не суетитесь, - посоветовала проводница, - ждите, народ схлынет, явятся носильщики по второму заходу.

Иллария покорно присела на чемодан, Таисия стояла рядом, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, злилась.

На платформе становилось свободнее. Пассажиры исчезали в темной глубине вокзала, появились какие-то люди с тележками, и проводницы складывали в них тюки с бельем.

- Где же носильщики? - У Таисии Павловны истощилось терпение. Все-таки я пойду, поищу...

Продолжая говорить, она сделала несколько шагов, как вдруг остановилась и смолкла.

Иллария медленно поднялась с чемодана и выпрямилась.

По перрону быстро шел Мешков. Он взялся за поручни и заглянул в предпоследний вагон, явно собираясь войти.

- У нас все сошли, - сказал ему проводник предпоследнего вагона.

Мешков двинулся дальше по перрону и увидел Илларию.

Он увидел Илларию и теперь шел к ней.

Иллария не шевелилась и только смотрела на Мешкова расширенными глазами. Мешков приблизился к Илларии. Он не поздоровался, не обнял Илларию, не поцеловал ее, он только сказал:
[1] [2] [3] [4]