Глава одиннадцатая. Орбита

Глава одиннадцатая

Орбита

19

Пора было приниматься за дело, но Питт чувствовал, что не готов. Пришлось даже отложить прием посетителей. Ему нужно было подумать.

Прежде всего о Марлене. У ее матери, Эугении Инсигны Фишер, постоянно были какие-то проблемы, и положение только ухудшилось за эти двенадцать лет. Вечные эмоции и заскоки, нимало не уравновешиваемые рассудком. Но все-таки она была обычным человеком, ею можно было управлять, направляя ее в нужную сторону, контролировать. Достаточно было окружить ее со всех сторон несокрушимыми стенами логики, а когда она изредка начинала трепыхаться, ее всегда можно было уговорить оставаться в этой темнице.

Но с Марленой дело обстояло иначе. Это было просто чудовище. И Питт был рад, что она по-глупому выдала себя, сказав, что хочет помочь матери. Пока она еще не набралась опыта и ума. Став взрослее, она сумеет воспользоваться своими способностями самым сокрушительным образом. И тогда она станет еще опаснее – значит, остановить ее нужно немедленно. Так пусть ее остановит другое чудовище – Эритро.

Питт понимал, что делает. Эритро показалась ему чудовищем с самого начала. Такое впечатление создавал весь облик планеты, кровавые отсветы лучей Немезиды, зловещий и угрюмый ландшафт.

Когда Ротор приблизился к поясу астероидов, находившемуся в сотне миллионов миль от орбиты, по которой кружили Мегас и Эритро, Питт уверенно объявил: «Приехали».

Он считал, что никаких сложностей не возникнет. Свет и тепло Немезиды не достигали пояса астероидов. Впрочем, Ротору это было и не нужно, поскольку он обеспечивал себя энергией. В этом было одно из достоинств искусственного мирка. Зачем ему кровавый свет звезды, который сжимает сердце, туманит разум и леденит душу?

Кроме того, в поясе астероидов тяготение Немезиды и Мегаса сказывалось не так сильно, и любые маневры в космосе можно было производить с меньшими затратами. Отсюда легче было вести добычу полезных ископаемых на астероидах.

Идеальное место!

Однако роториане подавляющим большинством голосов решили, что поселение должно находиться на орбите Эритро. Питт старался доказать, что тогда им придется утопать в злом и унылом красном свете, что помимо Эритро их будет держать в своей гравитационной хватке и Мегас, а за сырьем все равно придется летать к астероидам.

Питт сердито переругивался с Тамбором Броссеном, бывшим комиссаром Ротора, от которого он унаследовал пост. Порядком подустав на службе, Броссен наслаждался ролью отставного, но влиятельного государственного деятеля – куда больше, чем прежде ролью комиссара. (Говорили, что процесс принятия решения доставлял ему куда меньшее удовольствие, чем Питту.)

Броссен смеялся над заботами Питта о местоположении поселения. Правда, внешне он оставался совершенно серьезен, но в глазах пряталась усмешка.

– Янус, – говорил он. – Не стоит добиваться полного единомыслия среди населения Ротора. Пусть хоть время от времени у них будет возможность взбрыкнуть – покорнее будут в других случаях. Хотят они жить возле Эритро – пусть живут возле Эритро.

– Но ведь это неразумно, Тамбор. Разве ты этого не понимаешь?

– Конечно, понимаю. Но Ротор почти весь свой век провел возле громадной планеты. Роториане к этому привыкли и полагают, что иначе быть не может.

– Но ведь то была околоземная орбита. Эритро не Земля, она ничуть на нее не похожа.

– По размерам эта планета почти не отличается от Земли. На ней есть суша и море. Вокруг нее атмосфера, в которой присутствует кислород. Можно пролететь еще тысячи световых лет, но так и не обнаружить мир, похожий на Землю. Могу повторить еще раз: пусть будет так, как хотят люди.

Питт последовал совету Броссена, хоть в душе остался с ним не согласен. Новый Ротор строился на орбите возле Эритро, остальные два тоже. Однако проекты поселений в поясе астероидов уже были готовы и прорисованы на чертежах, но общественное мнение не торопилось давать санкцию на их сооружение. Из всего, что произошло после открытия Немезиды, самой большой ошибкой Питт считал то, что Ротор остался возле Эритро. Этого не должно было случиться. И все же… все же… мог ли он переубедить роториан? Может, стоило нажать посильнее? А что если тогда дошло бы до новых выборов и его смещения?

Причина была в ностальгии. Люди хотели иметь возможность обернуться лицом к былому – нельзя же заставлять их смотреть только вперед. Даже Броссена.

…Он умер семь лет назад. Питт сидел у смертного одра старика и слышал его последние слова. Броссен поманил к себе Питта, тот нагнулся к умирающему. Слабой рукой, покрытой иссохшей кожей, старик коснулся руки Питта и едва слышно шепнул:

– Каким же ярким было Солнце Земли, – и умер. Роториане помнили свое родное Солнце и зеленую Землю, а потому они решительно отвергли все аргументы Питта, все-таки настояв на том, чтобы Ротор остался на орбите у совсем не зеленого мира, обращавшегося вокруг тусклой звезды.

Так было напрасно потеряно целых десять лет. Останься они в поясе астероидов, работы уже ушли бы вперед на целое десятилетие – Питт не сомневался в этом.

Одного этого хватило, чтобы испортить отношение Питта к Эритро; однако с ней были связаны и обстоятельства худшие… куда более худшие.