Айзек Азимов. Слишком страшное оружие (1)

[1] [2] [3] [4]

Карл Франтор находил пейзаж удручающе-мрачным. Низко нависшие облака сеяли нескончаемый моросящий дождь; невысокая, словно резиновая, растительность монотонного красновато-коричневого цвета простиралась во все стороны. Тут и там вспархивали птицы-прыгуны и с заунывными криками проносились над головой.

Повернувшись, Карл посмотрел на крошечный купол Афродополиса, крупнейшего города Венеры.

– Господи, - пробормотал он, - даже под куполом лучше, чем в этом чудовищном мире снаружи.

Он поплотнее запахнулся в прорезиненную ткань накидки.

– До чего же я буду рад вернуться на Землю! Он перевел взгляд на хрупкую фигурку Антила, венерианина:

– Когда мы доберемся до развалин, Антил? Ответа не последовало, и тут Карл заметил, что по зеленым, морщинистым щекам венерианина текут слезы. Странный блеск появился в крупных, похожих на лемурьи, кротких, непередаваемо прекрасных глазах. Голос землянина смягчился:

– Прости, Антил, я не хотел ничего дурного сказать о твоей родине.

Антил повернул к нему зеленое лицо:

– Это не из-за твоих слов, мой друг. Разумеется, ты найдешь немного достойного восхищения в чужом мире. Но я люблю Венеру и плачу потому, что опьянен её красотой.

Слова произносились плавно, но с неизбежными искажениями: голосовые связки венериан не были приспособлены для резких земных языков.

– Я понимаю, тебе это представляется непостижимым, - продолжал Антил, - но мне Венера видится раем, землей обетованной... я не могу подобрать для своих чувств должных слов на вашем языке.

– И находятся же такие, кто заявляет, что лишь земляне способны любить! - В словах Карла ощущалась сильная и искренняя симпатия.

Венерианин печально покачал головой:

– Но многие способны также чувствовать, что ваш народ отвернулся от нас.

Карл поспешил сменить тему разговора:

– Скажи, Антил, разве пейзажи Венеры не представляются тебе однообразными? Ты был на Земле, ты способен меня понять. Как может эта коричнево-серая бесконечность сравниться с живыми, теплыми красками Земли?

– Для меня она несравненно прекраснее. Ты забываешь, что мое цветовое восприятие очень сильно отличается от твоего.

Как я могу объяснить тебе всю прелесть, все богатство красок, которые составляют этот пейзаж?

Он замолчал, углубившись в созерцание красот, о которых говорил, хотя для землянина мертвенная меланхолическая серость окружающего оставалась неизменной.

– Когда-нибудь, - в голосе Антила звучали пророческие интонации, Венера вновь будет принадлежать только венерианам. Нами больше не будут править выходцы с Земли, и слава предков вернется к нам.

Карл рассмеялся:

– Хватит тебе, Антил. Ты заговорил, точно головорез из Зеленых банд, которые причиняют столько хлопот правительству. Я-то думал, ты не признаешь насилия.

– Я и не признаю, Карл. - Глаза Антила стали печальными, пожалуй, даже испуганными. - Но силы экстремистов растут, и я опасаюсь наихудшего. И... и если вспыхнет открытый бунт против землян, я должен буду к нему присоединиться.

– Но ты же не согласен с ними.

– Да, конечно. - Антил передернул плечами - жест, который он перенял от землян. - Насилием мы ничего не добьемся. Вас пять миллиардов, нас едва наберется сотня миллионов. В вашем распоряжении ресурсы и оружие, а у нас ничего нет. Было бы бессмысленным риском выступить против такой силы. И даже если мы победим, то получим в наследство лишь ненависть такой силы, что мир между нашими двумя планетами станет невозможным навсегда.

– Тогда зачем тебе к ним присоединяться?

– Потому что я - венерианин. Карл опять разразился смехом:

– Похоже, патриотизм на Венере столь же иррационален, как и на Земле. Ну ладно, поспешим-ка к развалинам вашего древнего города. Теперь уже недалеко?

– Да, - ответил Антил, - теперь до них чуть больше вашей земной мили. Но помни, ты ничего не должен нарушать там. Руины Аш-таз-зора для нас священны, как единственный уцелевший след тех времен, когда мы тоже были великой расой, не то что теперешние дегенераты.

Дальше они шли в молчании, шлепая по мягкому грунту, уклоняясь от корчащихся ветвей змеедрев, обходя стороной изредка попадающиеся скачущие лозы.

Антил первым возобновил разговор:

– Несчастная Венера. - В его спокойном, грустном голосе таилась печаль. - Пятьдесят лет назад появились земляне, предложили нам мир и благоденствие - и мы поверили. Мы показали им изумрудные копи и табак джуджу - и их глаза заблестели от вожделения. Их прибывало все больше и больше, и все больше становилось их высокомерие. И теперь...

– Все это достаточно скверно, Антил, - согласился Карл, - но ты слишком уж болезненно это воспринимаешь.

– Слишком болезненно! Разве мы получили право голоса? Есть у нас хоть один представитель в Конгрессе провинций Венеры? Разве не существует законов, запрещающих венерианам пользоваться теми же стратокарами, что и землянам, питаться в тех же ресторанах, останавливаться в тех же отелях? Разве не все колледжи закрыты для нас? Разве лучшие и плодороднейшие участки почвы не присвоены землянами? Разве сохранились вообще хоть какие-то права, которые защищали бы нас на нашей собственной планете?

– Все, что ты сказал, - чистейшая правда, как это ни прискорбно. Но в свое время на Земле практиковалось такое же обращение с представителями некоторых так называемых низших рас, а потом это неравенство начало понемногу сглаживаться, пока не установился принцип полного равноправия, существующий в наше время. К тому же не забывай, что весь цвет интеллигенции Земли на вашей стороне. Я, к примеру, хоть раз проявлял малейшее предубеждение против венёриан?

– Нет, Карл, ты сам знаешь, что нет. Но сколько их, интеллигентных людей? На Земле прошли долгие и мучительные тысячелетия, полные войн и страданий, прежде чем установилось равноправие. Что, если Венера откажется ждать так долго?

Карл нахмурился:

– Ты, конечно, прав, но ждать придется. Что вам ещё остается?

– Не знаю... не знаю...

Антил смолк. Неожиданно Карлу захотелось повернуть назад, под спасительный купол Афродополиса. Сводящая с ума монотонность пейзажа и недавние сетования Антила только усилили его депрессию. Он уже совсем было собрался отказаться от этой затеи, как вдруг венерианин поднял перепончатую руку, указывая на холм впереди.

– Там вход, - сказал он. - За бесчисленные тысячелетия Аш-таз-зор скрылся под землей. Только венериане знают его местонахождение. Ты - первый землянин, которому суждено в нем побывать.

– Я сохраню вашу тайну, как и обещал.

– Тогда идем.

Антил раздвинул пышную растительность, открыв узкий проход между двумя валунами, и поманил Карла за собой. Им пришлось почти ползти по узкому сырому коридору. Антил достал из сумки атомитную лампу, её жемчужно-белый свет озарил каменные стены.

– Этот проход был обнаружен нашими предками триста лет назад, объяснил венерианин. - С тех пор город считается святыней. И все-таки потом мы о нем позабыли. Я был первым, кто посетил его после длительного перерыва. Не исключено, что это ещё один показатель нашей деградации.

Ярдов пятьсот они двигались строго по прямой, пока коридор не вывел их под просторный купол. Карл задохнулся при виде открывшегося перед ним зрелища. Остатки зданий, архитектурные чудеса, не имеющие аналогов на Земле, пожалуй, со времен Афин Перикла. Но все было обращено в руины, так что о былом великолепии города оставалось только догадываться.

Антил провел землянина наискось через открытое пространство, и они углубились в новый проход, змеей извивавшийся в скале. То тут, то там в стороны убегали ветви боковых коридоров, несколько раз Карл замечал обломки каких-то конструкций. С какой радостью он взялся бы за исследования, но боялся отстать от Антила.

Они вновь выбрались на открытое место, на сей раз перед огромным, широким зданием, сложенным из гладкого зеленого камня. Его правое крыло было полностью разрушено, но все остальное, похоже, пострадало мало.

Глаза венерианина сияли, его худенькая фигурка горделиво распрямилась.

– Это примерно то же, что земные музеи науки и искусства. Ты сможешь увидеть здесь величайшие достижения древней культуры.

С трудом сдерживая волнение, Карл огляделся - первый землянин, смотревший на достижения этой древнейшей цивилизации. Он обнаружил, что за центральной колоннадой находится ряд глубоких ниш. Потолок представлял собой одно гигантское полотно, тускло мерцавшее в свете атомитной лампы.

Заблудившись в чудесах, землянин бродил по залам. Впечатление невероятной чуждости производили окружавшие его скульптуры и полотна, но неземное происхождение лишь удваивало их красоту.

Карл понимал, что упускает что-то жизненно важное в венерианском искусстве просто из-за отсутствия общей почвы между земной культурой и этой, но он мог оценить техническое совершенство произведений. Особенно он восхищался цветовым богатством живописи, гамма цветов которой лежала далеко за пределами когда-либо встречавшегося на Земле. Картины пошли трещинами, поблекли, местами облупились, но гармоничность и естественность изображений были просто великолепны.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.