ТЮРЬМА ВО ВЛАДИМИРЕ — ОСОБЫЙ ИНТЕРЕС

Данные из более чем 10 тысяч регистрационных карточек заключенных (за период 1947-1972 гг.) были обработаны на компьютерах и проанализированы с учетом размещения по камерам, в частности, с целью установления камер, которые казались пустыми, руководствуясь тем, что информация на регистрационных карточках может придать достоверность некоторым свидетельствам о Рауле Валленберге, исходя из предположения, что он находился во Владимире не под своей фамилией, а его регистрационная карточка была изъята впоследствии. Были также изучены перемещения из одной камеры в другую с целью определения тех, казавшихся пустыми, камер, в которых не было заключенных из-за ремонта и т.п. или в связи с амнистией. Были также проведены неполные исследования, касающиеся данных о поступавших заключенных и номерах их дел, однако регистрационные журналы за 1954-й и 1955 гг., как сообщается, были уничтожены, хотя сохранились обрывочные данные за 1947 г.

В общем и целом данные о номерах камер и сроках перемещения (за некоторыми очень незначительными отклонениями, естественными с учетом прошедшего времени) подтвердили свидетельства Шульгина/Хоэшли-Вильмана, Лазаря Бергера/Воробьева-Воробья, Круминыш, Калинского, Лариной и Терели. Кроме того, во всех случаях удалось установить, что для прочих периодов наличие казавшихся пустыми камер нехарактерно, что, видимо, подтверждает, что изолированный заключенный мог находиться там.

Итак, Шульгин, который сообщил, что его привезли во Владимир вместе с Раулем Валленбергом, но поместили в разные камеры, находился в корпусе 2 с 1947-го до 1956 г. В ходе исследования было установлено, что согласно картотеке камера 2-2 была пустой с 24 июля 1947 г. до 1 июня 1948 г. Другая камера, 2-3, пустовала в течение 281 дня начиная с 28 июля 1947 г. Далее отсутствуют записи о поступающих заключенных в течение нескольких дней до и после даты поступления Шульгина — 25 июля. В начале лета 1947 г. имеется также разрыв примерно в 1000 заключенных в текущей нумерации новых дел, поступивших во Владимир.

Относительно полученных от Воробьева-Воробья данных Бергера о том, что Рауль Валленберг сидел в камере 2-53 со «сталинским генералом» Гогиберешвили, удалось установить следующее. Заключенного с такой фамилией найти не удалось; однако существовал генерал Берешвили, который сидел «один» в камерах 2-50 и 2-52 осенью 1954 г. (его не подвергали изоляции в некоторых других случаях). Камера 2-52 была особенно удобной для того, чтобы изолировать заключенного и воспрепятствовать контактам с другими камерами, например путем перестукивания. Воробьев-Воробей находился также в одной камере с Мамуловым, как и с заключенным по фамилии Муха, который говорил Макинену, что слышал разговоры о шведском заключенном во Владимире.

Согласно регистрационной карточке, Круминьш якобы был изолирован в течение более одного года в 1956-1957 гг. Очень маловероятно, чтобы он, сидевший так часто вместе с другими важными заключенными, действительно был изолирован столь долго; Макинену он сообщил, что был изолирован лишь в течение первых месяцев после своего прибытия. Еще одно наблюдение: два заключенных, которые раньше знали Рауля Валленберга, были переведены 16 октября 1956 г. в камеру 2-36, но уже на следующий день — в камеру 2-23, хотя она была пуста еще днем ранее. Не могло ли первое размещение быть ошибочным с учетом того, что в соседней камере 2-37 сидел Круминьш, вероятно, вместе с Раулем Валленбергом? Странно также, что Круминьш сидел, видимо, один в большой камере с 28 января до 17 апреля 1957 г. в корпусе 1 (в это время «меморандум Громыко» был передан Швеции).

По поводу сведений Калинского о том, что Мамулов был сокамерником Рауля Валленберга по камере 2-23, было установлено, что Мамулов в разное время сидел «один» в трех камерах в корпусе 2.

Ларина сообщила, что Рауль Валленберг, вероятно, сидел в камере 2-49, когда заключенный Осмак скончался в камере напротив. Установлено, что Осмак умер 16 мая 1960 г. в камере 2-49, в которой он тогда находился с Берешвили и еще одним заключенным. В этом случае наиболее вероятно, что Рауль Валленберг мог сидеть в камере 2-44 или 2-41, пустовавших тогда согласно картотеке.

Наконец, относительно свидетельства Тереля (он сидел в камерах 2-21 и 2-30) можно отметить, что хорошо изолированная камера 2-33 была «пустой» со 2 сентября 1969 г. по 27 мая 1970 г.

Таким образом, мы не можем исключить, что Рауль Валленберг находился во Владимире. Можно сказать, что свидетельство Лариной позволяет предположить реальную возможность его нахождения там. Если все же его там не было, то как можно объяснить свидетельства оттуда? Над этим можно только размышлять. Во-первых, к тому времени Рауль Валленберг был в тюрьме известным лицом; большинство сидевших там заключенных сталкивались с Раулем Валленбергом в 1945-1947 гг. в Москве и говорили о нем (однако никто из сокамерников Рауля Валленберга по московским тюрьмам не сообщал, что Рауль Валленберг был во Владимире). Другие заключенные слышали о Рауле Валленберге из других источников. Уже упомянутый Томсен/Гроссхейм-Криско, который работал в шведской миссии в Будапеште, при перестукивании во Владимире выдавал себя за секретаря шведской миссии, а это еще один возможный ошибочный источник свидетельств. Гроссхейм-Криско был доставлен во Владимир в феврале 1952 г. и выпущен на свободу уже в июне 1953 г. Конечно, он не слышал ничего о том, что Рауль Валленберг якобы находился во Владимире, но утверждает, что тот мог оказаться в большой группе заключенных, включая его самого, которая в марте 1950 г. была переведена из Лефортова в Бутырку. Гроссхейм-Криско якобы относился к особой категории, поскольку он был связан с «особо важным заключенным».

Важное замечание было сделано в 1991 г. двумя членами «Мемориала», которые принимали участие в поисках во Владимире. Оно состояло в том, что все заключенные поступали туда после вынесения им приговора, за исключением некоторых заключенных под номером.
[1] [2]