От двух до пяти (9)
[1] [2] [3] [4]______________
* М.М.Скудина, Роль советской народной сказки в воспитании моральных качеств у детей дошкольного возраста. Сборник "Литературно-критические чтения", М. 1951, стр. 108.
Если бы Иван-царевич, в представлении нынешнего ребенка, не был наделен качествами советских бойцов, ребенок никогда не полюбил бы его.
Так как эти патриотические чувства советских детей одинаково свойственны и младшим и старшим, я считаю возможным опять выйти за пределы того возраста, которому посвящена моя книжка, и привести из дневника Ф.Вигдоровой следующее высказывание восьмилетней Саши:
- Если бы у меня была волшебная палочка, я прежде всего сделала бы так, чтобы ожил Владимир Ильич. Потом, чтобы был жив Галин папа. Потом, чтобы ожили все великие, хорошие люди прошлых веков. А потом я взмахнула бы палочкой в последний раз, чтобы стал коммунизм.
Милиционер задержал машину, нарушившую правила уличного движения. Маленький сын нарушителя, с ужасом наблюдая, как советский милиционер бранит его папу и составляет на него какой-то акт, высунулся в окошечко и просит:
- Дяденька, отпустите нас! Мы - за мир!
- Правда ли, что в Америке все стулья - электрические?
На какую-то просьбу Миши бабушка сказала ему:
- Это тебе по штату не полагается!
- Так ведь штаты - это в Америке, а у нас штатов нет!
- Что это за собака?
- Немецкая овчарка.
- Она сдалась в плен, да?
Пятилетний Саша:
- Мама, а летом холодной войны не бывает?
Играя с ребятами, Саша усвоил себе их выражения: "мирово погулял", "мирово покатался" и проч. На их жаргоне "мировое мороженое" - самое лучшее. Поэтому Саша с недоумением спрашивает:
- Почему мировая война? Как же это: война и вдруг мировая?
Отец Светика Гусева в шутку сказал жене:
- Я тебе приказываю, и ты должна подчиниться.
Светик ястребом налетел на отца:
- Теперь таких мужей не бывает! Теперь такие мужья не нужны. Ты... раньшенный муж!
Он хотел сказать: старорежимный.
С четырехлетним Волей мы гуляли по старинному кладбищу. Среди памятников - мраморный ангел с поднятой кверху рукой. Воля смотрит на памятник и объясняет себе самому:
- Это он "будь готов" делает.
Вообще у огромного большинства малышей выработался своего рода иммунитет ко всему клерикальному. Вересаев рассказывает, как набожная нянька взяла с собой маленького Юрика в церковь. Юрик, вернувшись домой, сообщил со смехом своим близким:
- Мы гуляли в большом, большом доме... Там Петровна голенького дядю нюхала.
- Что ты, Юра, врешь? - возмутилась Петровна. - Какого дядю нюхала?
- А на стенке дядя голенький был нарисован. Петровна подошла к нему близко, машет рукой и нюхает. А старушки все баловались: стукали в землю лбом... А я не баловался, нет!..
В церкви с бабушкой, увидя икону:
- Чей это портрет?
- Это боженька.
- А где он живет?
- На небе.
- Высоко?
- Высоко.
- А реактивка его достанет?
Писатель Рудольф Бершадский сообщает:
"В присутствии пятилетней дочери я однажды рассказывал, как няня постоянно водила меня в церковь.
Дочь недоверчиво перебила меня:
- Папа, разве ты еще при боге родился?"
Тот же Светик Гусев увидел в Зоопарке слона. Он долго рассматривал огромного зверя и наконец спросил у своей матери:
- Чей это слон?
- Государственный.
- Значит, и мой немножечко, - произнес он с большим удовольствием.
Радость обладания государственной собственностью я замечал до сих пор главным образом у старших ребят.
Стоит, например, школьник на уроке географии у карты и, тыча пальцем в советские тундры, говорит голосом владельца и хозяина: "Торфу мы имеем тут столько-то, ископаемых столько-то".
В литературе это чувство наиболее ярко выражено В.В.Маяковским: "улица моя, дома мои", "мои депутаты", "в моем Моссовете", "моя милиция меня бережет" (поэма "Хорошо!").
Теперь оказывается, что в последние годы проявления этого нового чувства мы начинаем наблюдать и у дошкольников.
Жаль, что подобные речения детей так и пропадают бесследно, никем не собираемые, никем не хранимые. Ведь в каждом из них причудливо многообразно и ярко отражается переживаемый нами период истории. И было бы поучительно познакомиться с тысячами подобных ребячьих высказываний, собранных по всему СССР, так как детская речь очень часто характеризует те социальные сдвиги, которые происходят в стране.
Нередко приходится наблюдать, как отражается в детских разговорах семья. Специальные технические термины, свойственные отцовской или материнской работе, перекочевывают в речь малолетних детей и начинают своеобразно служить их интересам и надобностям.
Е.В.Гусева сообщает мне о своем маленьком Светике, отец которого служит бухгалтером:
"Когда я ему сказала, что он половину игрушек за лето растерял, он высыпал все игрушки из корзины на пол и говорит: "Надо сделать переучет".
У четырехлетней Наташи Васильевой и мать и отец ученые: оба работают над диссертациями.
Увидела Наташа в детской книжке картинку: кошка сидит за столом среди тетрадей и книг:
- Кошка пишет диссертацию!
А сын одного писателя, глядя на вертящуюся карусель, проговорил с нетерпением:
- Папа, скажи редактору этой карусели - нельзя ли мне наконец покататься!
Трехлетняя дочь сапожника, гуляя в садике детской больницы, увидела, что какая-то женщина несет ребенка в приемный покой, и сказала понимающим голосом:
- Починять понесли деточку.
Здесь, конечно, очень большое значение имеет склонность детей к подражанию. Девочка выросла в мире сапожных починок, и не мудрено, что лечение ребенка представилось ей чем-то вроде прибивания каблуков и подметок.
Я рассказывал детям известную сказку о заколдованном царстве, где заснувшие жители не просыпались сто лет. И вдруг дочь уборщицы, пятилетняя Клава, воскликнула:
- Ну и пылища же там была, господи! Сто лет не вытирали и не чистили!
Дима, сын продавца готового платья, использовал терминологию отцовской профессии для излияния родственных чувств:
- Я всех люблю одинаково, а мамочку на один номер больше.
Подобный же эпизод приводится в романе Галины Николаевой "Жатва". Маленькая Дуняша, дочь заведующей молочнотоварной фермой, получила в подарок игрушку - резинового петуха. Оглядев его со всех сторон тем же критическим взглядом, каким ее мать определяла достоинства каждой коровы, девочка изрекла благосклонно:
- Ничего по экстерьеру.
- Тебя нашли в капусте! - говорят городскому ребенку, думая, что он тотчас же представит себе традиционную капустную грядку.
- Разве я был в супе? - слегка удивляется он и тем обнаруживает, что в качестве горожанина никогда не видел огорода. Капуста являлась ему только в тарелке.
К сожалению, кое-где в наших семьях еще сохранились мещанские нравы и навыки. Больно видеть, что в эту трясину втягивают малолетних детей. Вот, например, как отчетливо отражается в их разговорах уродливая семейная пошлость.
- Тетя Оля, отдайте вашу Олечку за меня замуж.
- Зачем?
- Она мне будет готовить, а я буду лежать на диване и читать газету, как папа.
- У нашего Захара две жены: одна родная, другая двоюродная.
- У меня папа - я не знаю кто.
- А у меня папа - шофер.
- А у тебя, Витенька?
- А у меня папа - подлец.
- Кто тебе это сказал?
- Мама.
- Никогда не женюсь! Охота каждый день ссориться!
- Мама, а к Ване-то новый отец приехал и Ваниного отца прогнал.
- Твой папка коммунист?
- Не! Какой он коммунист! Он с мамкой каждый день ругается!
Двухлетней Оле мать купила на день рождения бутылку квасу. Когда стали ее откупоривать, пробка вылетела, и квас, запенившись, полился на стол. Оля побежала к отцу.
- Папа, папа! Бутылку стошнило! - крикнула Оля, неоднократно наблюдавшая такую же "тошноту" у отца.
Не менее отвратительным кажутся мне и такие, например, эпизоды.
Уборщица. Девочка, ты уходи отсюда, ты мне мешаешь пол мыть.
Девочка. Не уйду. Мне мама велела: "Как бы, говорит, она чего не взяла".
Входит электроконтролер:
- Ой, как вас бабушка испугалась! Прямо плитку горячую под кровать бросила.
- Я выйду замуж за Вову, - говорит четырехлетняя Таня, - у него красивый костюмчик, и за Петю тоже: он подарил мне копеечку.
- А как же Леша? Ведь у него столько игрушек!
- Что ж! Придется мне и за него выходить.
У Люды и Саши отец пьянствует, тиранит семью.