Операция 'Энтеббе' (4)

3. Президент Амин попытается использовать для саморекламы конференцию ОАЕ и затем поспешит назад, чтобы не пропустить окончания срока ультиматума.

4. Есть основания опасаться, что террористы действительно начнут убивать заложников в воскресенье, причем будут убивать их по одному, с большими промежутками, чтобы продемонстрировать всю серьезность своих угроз.

5. Угандийское Государственное исследовательское управление будет держать под контролем безумные приказы Амина до воскресенья, а затем секретная полиция может усмотреть некую выгоду в демонстрации жестокости.

Поэтому освободительная операция должна быть проведена в ночь на воскресенье, не позднее чем за шесть часов до рассвета 4 июля, когда могут начаться казни.

Из Канады был пущен ложный слух, что Шакал находится в Монреале. Распространены были и другие слухи, имевшие целью убедить похитителей в том, что никто не отождествляет немца - "капитана" с Вильфридом Безе, никто не подозревает о присутствии лидеров террористов в Уганде и Сомали и, наконец, что Израиль находится в полном одиночестве.

Шакал, известный также под кличкой "Карлос" (настоящее имя - Ильич Рамирес Санчес), прошел примерно тот же курс обучения, что и убийца Троцкого, которого сам Сталин послал уничтожить своего личного врага. Существовал слабый шанс поймать Карлоса в Энтеббе, и 2 июля из данных американской и европейской разведок было срочно составлено его досье. За ним числилось убийство двух парижских полисменов, похищение министров стран ОПЕК на венской конференции и другие акты насилия. Немец, который сторожил теперь заложников в Энтеббе, был его компаньоном и техническим советником.

- Хорошо бы взять их живыми, - сказал офицер разведки, изучая дели Шакала.

Министр обороны Перес с сомнением покачал головой:

- Главное - освободить заложников. Но - посмотрим...

Предложение послать в Уганду генерала Моше Даяна все-таки проникло за барьер, воздвигнутый генштабом против безумных прожектов. Одним казалось, что Моше Даян сумеет каким-то образом захватить лидеров террористов, другие вспоминали роль, которую он много лет назад сыграл в истории с Насером, третьи думали, что это польстит Амину.

- Я лично не видел в этом ничего, кроме унижения и риска потерять Даяна, - сказал позднее Рабин.

Имя Даяна, солдата с черной повязкой на глазу, который в глазах всего мира был как бы символом Израиля, возникло, когда все задавались вопросом:

"Можем ли мы захватить Хадада или кого-нибудь другого из главных террористов живыми?"

Большой Папа беспрестанно вспоминал о Даяне в своих телефонных разговорах с "Борькой" - Бар-Левом. Даяна даже как-то попросили позвонить африканскому диктатору. Даян ответил:

- Если он хочет со мной разговаривать, то уж лучше вести разговор лицом к лицу.

Вот откуда возникла эта идея. И поскольку ранее начальник штаба объявил, что для связи с командованием открыты все пути ("Мы будем рассматривать любые варианты"), этот план был также рассмотрен специальной комиссией.

Еще за 25 лет перед описываемыми событиями, когда Даян был военным комендантом Иерусалима, за ним упрочилась репутация человека, умеющего убедить своих врагов дипломатическим путем в тех случаях, когда он не "убеждал" их на поле брани.

Больше всего премьер-министр Рабин боялся, как бы до Даяна не дошло, что его хотят послать в лагерь заложников. Этого отчаянно смелого и решительного человека невозможно было бы остановить. Стремительная спасательная экспедиция вполне подошла бы к его темпераменту, но могла бы навлечь на Израиль обвинение в безрассудном и опрометчивом использовании военной силы.

- И все-таки я должен был проанализировать и это предложение и приготовить против него контрдоводы, - сказал Рабин. - Каждый план, поступавший в специальную комиссию, обсуждался долго, по всем правилам, как будто у нас было время выслушивать все за и против. Если бы Даян поехал, его бы скорее

всего убили. Но если бы даже ему удалось обольстить Амина, тому могло бы прийти в голову унизить его, как он унизил английского генерала, которого королева послала в Уганду. Генералу, приехавшему просить освобождения людей, приговоренных к смерти, во время очередной авантюры диктатора пришлось публично встать на колени.

И все-таки план отправить в Энтеббе посольство обсуждался. Но это не было пустой тратой времени. Детали, которые при этом разбирались, могли пригодиться и на случай военной акции. Как оказалось, Даян обо всем узнал и был готов отправиться в Энтеббе. Однако он понимал, что ставкой в игре служит нечто большее, чем его жизнь. Угандийская секретная полиция ничтоже сумняшеся могла передать его террористам. Даян только что ознакомился с сообщением из Ливана, подтверждавшим стремление НФОП привлечь мировое внимание: "Рейс "139" был похищен, чтобы напомнить миру о нашем решении изгнать сионистов и заменить Израиль обществом социалистической демократии. Французский самолет - возмездие Франции за интервенцию в Ливане, призванную отвлечь внимание от наших проблем".

Это были речи тех, кто выступал от имени палестинцев в Уганде. Даян вовсе не стремился попасть в ловушку. Не хотелось ему и выглядеть пенсионером, который лезет не в свои дела, вместо того чтобы заниматься своей археологией. Он просто предложил раздать описания террористов возможным участникам военного рейда.

Предложение было принято.

- В таком случае, - сказал Даян, - если вы вообще хотите знать мое мнение, то я на 150% за военную операцию.

И так как к этому времени в Израиль поступила новая информация - от ЦРУ, ФБР, Французского управления территорий, секретного отделения Королевской

канадской полиции, освобожденных заложников и собственных израильских осведомителей в правительстве Большого Папы, участникам специальных отрядов, кроме описаний, были также розданы и фотографии террористов.

Некоторые молились о том, чтобы удалось захватить живыми террористов, которые, как, например, Шакал, знают, кто поддерживает новые террористические организации, где и как они действуют. Величайшим успехом было бы схватить доктора Вади Хадада, которого считали автором требований, предъявленных Иерусалиму. Израильская разведка описывала Хадада так: "Человек, который, как русские анархисты XIX века, живет вне закона, игнорирует его и получает огромное удовлетворение от сознания, что он ничем не связан с миром и подчиняется только собственным правилам". ДОКТОР ХАДАД - ОРГАНИЗАТОР ТЕРРОРА

Новые данные укрепили министра обороны в убеждении, что необходима военная акция.

- Если Израиль уступит террористам, - говорил он в критические часы между четвергом и пятницей, - катастрофа постигнет всю страну. Я считаю, что мы должны относиться к заложникам, как к солдатам на фронте.

Он говорил спокойным, ровным тоном, стоя под портретом Бен-Гуриона, и тот, кто его слушал, позднее рассказывал, что казалось, будто сам Бен-Гурион - этот упорный, мятежный, несгибаемый человек, как назвал его когда-то Перес, - находится среди них.

- В нем воплотился дух еврейского народа, - сказал тогда Перес.

И молодым командирам, которые бесконечным потоком проходили через кабинет Переса с оперативными планами (от похищения Амина до более умеренных вариантов освобождения заложников), казалось, что перед ними человек, который сможет наконец утолить горечь воспоминаний о последней войне, которая всего лишь три года назад чуть не уничтожила Израиль.
[1] [2] [3] [4]