Глава тринадцатая

9. После этого несколько жителей Зифа явились к Саулу и заявили ему, что Давид опять находится в пределах их владений и что они могут, если царь желает помочь им в этом, поймать его. Тогда Саул выступил против Давида с тремя тысячами вооруженных и с наступлением ночи расположился лагерем в местности, носившей название Секелы[607]. Когда Давид узнал, что Саул идет на него, он выслал лазутчиков с поручением выведать, куда успел пройти Саул. Получив ответ, что Царь расположился на ночевку в Секеле, Давид спрятал своих воинов, а сам в сопровождении своего (от сестры Саруи) племянника Ависея и хеттеянина Ахимелеха пробрался в лагерь Саула. Царь уже спал, и вокруг него спали воины его и полководец Авеннир. Однако Давид, узнавший ложе царя по копью, которое было воткнуто рядом с ним, ни сам не убил Саула, ни позволил сделать это собиравшемуся уже придушить его Ависею, мотивируя такое запрещение тем, что большой грех убивать поставленного самим Господом Богом царя, хотя бы это был даже очень гнусный человек (потому что Тот, Который даровал ему царскую власть, со временем успеет и наказать его). Ввиду таких соображений они воздержались от всяких насильственных действий, а в знак того, что, хотя им представлялась полная возможность убить Саула, они все-таки не сделали этого, они захватили его копье и флягу с водою, которая стояла около ложа Саула; затем они незаметно, так как все в стане спали глубоким сном, вышли из лагеря, несмотря на то что Давид имел возможность сделать с царем все, что угодно, так как к тому представлялся удобный случай, да и смелости было довольно у Давида. Перейдя затем на другую сторону ручья и взобравшись на вершину горы, откуда его голос мог бы быть слышен, Давид громко кликнул воинов Саула и полководца Авеннира по имени и разбудил этим всех от сна. Когда полководец услышал, что его зовут по имени, и спросил, кто зовет его, то получил в ответ: «Это – я, Давид, сын Иессея, ваш беглец. Но почему ты, занимающий столь важное и почетное место при царе, так небрежно исполняешь свои обязанности телохранителя и отчего тебе сон приятнее охраны царя и заботы о нем? Ведь то обстоятельство, что вы не заметили, как только что проникли в лагерь к царю вашему некоторые из врагов ваших, а за ними могли бы последовать и все остальные, достойно смертной казни. Поищи-ка копье царя и его флягу с водою, и ты увидишь, что за ужасная вещь случилась внутри вашего стана без того, чтобы вы ее заметили». Когда Саул узнал голос Давида, а также то, что он застиг его в глубоком сне и тем не менее, несмотря на отсутствие охраны, не только не умертвил его, но пощадил его, хотя имел полное право убить его, то воскликнул, что он отблагодарит Давида за это, и стал просить последнего не бояться его больше и смело возвращаться домой. Царь при этом сказал, что теперь он вполне убедился в том, что Давид любит его больше, чем любит себя он сам, потому что в то время, как он мог бы иметь его при себе и пользоваться неоднократными проявлениями к нему преданности, он прогнал от себя Давида, заставил его прожить столько времени в изгнании и в постоянном душевном волнении, без друзей и родственников, причем не только неоднократно был пощажен им, но даже обязан ему своею жизнью, хотя он, очевидно, мог его лишить ее. Давид в свою очередь просил прислать человека за копьем и флягою и сказал, что судьею в их взаимных отношениях будет сам Господь Бог, «Который знает, что я и сегодня не убил тебя».

10. Избежав таким образом вторично смерти от руки Давида, Саул вернулся домой в свою резиденцию, тогда как Давид, все-таки опасавшийся, как бы Саул не велел схватить его, если бы он еще оставался в этом месте, считал более благоразумным уйти в пределы владений филистимлян и жить там. Поэтому он отправился со своими шестьюстами сподвижниками к царю Гитты, одного из пяти филистейских городов, Анхусу. Так как этот царь принял его с войском дружелюбно и предоставил ему у себя право жительства, то Давид поселился вместе со своими двумя женами, Ахимою и Авигеею, в Гитте. Когда Саул узнал об этом, он уже более не думал высылать против Давида свое войско или самому выступать против него, потому что ему уже дважды пришлось самому подвергнуться большой от него опасности в то время, как он рассчитывал поймать Давида. Но и Давид не захотел оставаться в городе Гитте и просил поэтому царя, уже раз оказавшего ему любезность и радушный прием, сделать ему еще одно удовольствие, а именно – предоставить ему для жительства какую-нибудь местность внутри его страны, потому что Давид боялся, живя в городе, стать царю как-нибудь в тягость или затруднить его. И вот Анхус предоставил ему селение Секелу, которое Давид так полюбил, что впоследствии, когда он достиг царской власти, как он сам, так и его потомки смотрели на Секелу, как на свою любимую личную собственность. Но об этом мы будем говорить ниже, в другом месте.

Время, которое Давид прожил в филистейском селении Секеле, обнимало четыре месяца и двадцать дней. В течение этого периода Давид предпринимал внезапные походы на соседей филистимлян, серритян и амалекитян, разграблял их владения, забирал в виде добычи множество волов и верблюдов и возвращался затем домой. Людям он при этом не причинял никакого насилия, боясь, как бы не извратили в донесениях царю Анхусу об этих походах истинного смысла последних. Впрочем, Давид всегда посылал при этом часть добычи в дар Анхусу. Когда же царь осведомлялся, откуда у Давида такая добыча, то тот отвечал, что она взята им у евреев, живших к югу от него и на равнине. Этому Анхус охотно верил, потому что надеялся, что Давид будет всегда и впредь ненавидеть свой народ и что он, Анхус, со своей стороны будет иметь в нем верного слугу в продолжение всего того времени, в течение которого он останется в пределах его владений[608]. 600 Город Килла, библейский Кеиль, находился недалеко от Елевтерополя, на пути в Хеврон, на иудейской равнине на границе с филистимлянами. Ныне это развалины под названием Кила. (Перев.) 601 Дословно «козий колодец», находится в южной части Палестины на берегу Мертвого моря. (Перев.) 602 И здесь Иосиф Флавий следует неверному переводу Септуагинты, где значение «лес», «чаща» в Первой книге Царств (23:15, 16) интерпретировано как название города. (Перев.) 603 Современное Телль Цифа недалеко от древнего Хеврона. (Перев.) 604 Эта пустыня находится к юго-западу от Хеврона, недалеко от горы Кармел, где был и город Маон. (Перев.) 605 Эти теснины, очевидно, идентичны с указанными в Первой книге Царств (24:1-2) близ Эн-Гадди. (Перев.) 606 Этот город известен под именем Маона и находился вблизи горы Кармел, сохранились его развалины. (Перев.) 607 Филистимлянский город, развалины которого сохранились к востоку от Газы. (Перев.) 608 В основу рассказанного в этой главе легли данные Первой книги Царств (23-27).
[1] [2] [3]