Раскрепощенный дух

[1] [2] [3]

Раскрепощенный дух

С душевным трепетом пишу я это приложение. С душевным трепетом и умственным недоумением. Уже я года три-четыре с восторгом и не меньшим омерзением читаю все статьи и выступления загадочного господина Жириновского. И к телевизору бегу, все бросив, когда он с экрана говорит, присутствует или дерется. И еще почти уверен я, что я – единственный, кто одолел четыре его книжки (ну, скорей, – брошюры) из той сотни, что им якобы написаны. А прочесть их – очень, очень трудно, ибо это жвачка из неряшливо размолотых газетных текстов. Он их сам кому-то диктовал, скорей всего, ибо витает поверху над каждой строчкой его личностный раскрепощенный дух. У духа этого есть очень специфичный запах, но уже к нему я притерпелся. Для чего себя подверг я этому нелепому пустому истязанию на столь некраткий срок, я объясню чуть ниже. А начальный был порыв, когда мелькнула в Жириновском (разумеется, в моем – опасливом и обостренном восприятии) тень фюрера, который некогда был тоже разве что смешон. (Вот, например, свидетельство авторитетного современника: «Казалось бесспорным, что перед тобой немного помешанный плохой комедиант из третьеразрядного пригородного варьете» – не правда ли, похоже?) Только время было смутное в Германии, и бесноватый истерический крикун стал символом национального возрождения. А время у России – двух обычно видов: смутное и очень смутное.

Чуть позже перестал я опасаться. Этот упитанный и с очевидностью сметливый господин заметно недотягивал до фюрера. К тому же быстро стало очевидно и известно, что к материальным радостям от шелестения финансов очень сильно расположен этот живчик и везунчик. А харизма с алчностью – несовместима. Опасения мои неслышно испарились. Хотя яркая подлянка лозунга «Мы за бедных, мы за русских» – всем униженным и оскорбленным обещала то же самое, что некогда провозглашал предтеча господина Ж., успешно соблазняя немцев.

Интерес мой не ослабевал, поскольку изобильная продукция его речей почти всегда мне приносила фразу или две, в которых было истинное содержание того, что он хотел сказать, но утопил в неудержимом многословии. А эта фраза или две отменно подтверждали новую идею, что явилась у меня про этого незаурядного мыслителя. (Как говорила одна дама: «Умер муж, но у меня в резервуаре был любовник».)

Зря ты это смотришь и читаешь, образумливал меня художник Саша Окунь, – ты не видишь разве, что он – великий артист, ему совершенно безразлично, что именно он говорит и на какую тему, это клоун, шут и пародист. Он истинный наследник футуристов и обернутое, только их игру в абсурд он перенес в российскую политику, и вся страна – его площадка. Он неуязвим для понимания.

И другой художник написал о Жириновском то же самое. Отрывки из статьи Семена Файбисовича не зря цитируют, как только речь зайдет о Жириновском. Автор написал, что Жириновский интересен своим полным отказом «от любой системы координат, от права и лева, от верха и низа, от добра и зла». И далее отменно: «Жириновский не врет, потому что для него не существует ни лжи, ни правды, он просто творит целесообразный текст, так как только цель имеет значение, все остальное шелуха».

А цели у него – всего лишь две, простых и очевидных: краткая сиюсекундная – попасть любой ценою в фокус общего внимания, и главная конечная – добраться до вершины власти. Притом этот Олимп он называет одновременно и «сраным» и «занюханным», что выявляет и понятливость, и тонкость обоняния героя, но его туда неудержимо тянет.

А ввиду слегка клинической окраски этого таланта – хорошо бы с доктором поговорить, подумал я, и тут судьба мне улыбнулась. Психиатр Кормушкин написал целую книгу, где в числе других не упустил и Жириновского. Он отнес его к разряду личностей «демонстративных», то есть одержимых острой и патологической жаждой непрерывно привлекать к себе внимание (но это и без доктора заметно каждому), а далее – сосредоточился на яркой лживости своего заочного пациента. Тут, конечно, замелькали и Ноздрев, и Хлестаков, поскольку оба могут отдыхать в сопоставлении с этим сегодняшним депутатом Государственной Российской Думы. Вообще возможность такого поведения без боязни быть упрятанным в больницу характерна именно для смутного времени, меланхолически заметил психиатр.

А лично мне – понравилась однажды быстрая находчивость этого верткого лжеца. Еще ему даже не грезились дальнейшие успехи, он только-только подсобрал себе приверженцев (кого ни попадя внося в партийный список), как его спросили нетактично, сколько человек насчитывает партия, которой он уже так похваляется. И, глазом не моргнув, ответил Жириновский, что в семнадцати тысячах первичных организаций, что простерлись от Молдавии и до Камчатки, ждут его дальнейших указаний. Какому Гоголю приснился бы подобный Хлестаков?

Какие-то неведомые люди (но – высокие служители науки) так расчувствовались, слушая его, что вместо диссертации зачли ему публичные выступления, и стал он – доктор философии. Врач-психиатр, возмущаясь, приводит примеры из его речей, печально констатируя, что надо было много заплатить, чтоб это суесловие без капли содержания признать за философские изыски. Только я не полностью согласен. Деньги плачены, конечно, только те ученые мужи, которые способны на такое, вряд ли ценят дорого свои услуги, опасаясь, что коллеги на углу возьмут дешевле.

А еще я кое-что узнал впервые. В самой первой своей книжке Жириновский написал проникновенно и зазывно, что России надо срочно двигаться на юг, чтобы усталый русский солдат омыл свои пыльные сапоги в теплых водах Индийского океана (это раскавыченная цитата), утвердив тем самым новые границы пробудившейся империи российской. Так вот идея эта им была украдена у Гитлера. В сороковом году, когда уже казалось фюреру, что Англия практически побеждена, он через Молотова передал своему тогдашнему другу Сталину, что все пространство к югу от Советского Союза, ныне от опеки Англии свободное, следует захватывать сейчас, чтоб утвердиться в тех местах, где на зиму порты не замерзают. Ради справедливости заметим, что, возможно, наш геополитик Ж. эту идею не украл, а изобрел самостоятельно – тогда нельзя не призадуматься о трогательной схожести мышления.

Врач поместил характер Жириновского на той границе между нормой и клиникой, где только страсть к неудержимому вранью – примета некоей патологии, поскольку жажда привлекать к себе внимание – типическое свойство этих пограничных состояний психики. А то, что его разум сладострастно и бесстыдно извергает свои чисто нутряные выделения (имеющие очень явную окраску), психиатра волновало мало. Ибо, обнажая непристойные места мировоззрения, такие типы наиболее удачно привлекают к себе общий интерес, опять-таки оказываясь в фокусе брезгливого, но вожделенного любопытства.

Так было интересно мне читать, что за обедом в этот день я кратко, но с энтузиазмом рассказал о всех патологических чертах, замеченных врачом у этого народного избранника.

– Обычный ненормальный сукин сын, – сказала моя теща. С осуждением, которое не к Жириновскому, конечно, относилось, а ко мне, что я читаю про уродства психики, а не поэзию Серебряного века.

Только я уже не мог остановиться. Ибо все, что я о нем услышал или прочитал, не содержало главного: его картины мира и того, как именно он хочет обустроить этот мир, начав с России.

Тут весьма и пригодилась его книжка, мне неосмотрительно подаренная членами его безликой партии. Он ее назвал романом почему-то, хотя столь же достоверно мог назвать поэмой, сагой или оперой. Изложено все то же, что в других его трудах, но лаконичней, ибо книга «Иван, запахни душу!» адресована некоему юному мальчику Ване, которого он хочет остеречь, образовать в истории слегка, а главное – наставить на путь истинный. Поскольку Жириновскому доподлинно известен этот путь.

И эту книжку вместе с выписками из его речей я положил себе на стол, поклявшись, что преодолею тошноту и омерзение, чтоб рассказать о нем его же собственными словами.

Главное и первое, что Ване следовало осознать:

«Евреи и гомосексуалисты захватили власть на планете». Со вторыми проще, потому что в мужеложстве отважный, но сметливый автор обвиняет только тех, кто шлепнуть по щеке уже не в состоянии: Маркса с Энгельсом, Герцена с Огаревым, Троцкого (партнер не назван) и (разгорячась) – Кирилла и Мефодия. В евреях по запарке оказались лица, в острую минуту вдохновения явившиеся внутреннему взору: князь Владимир Святославич (крестивший, как известно, Киевскую Русь), бедняга Робеспьер, Лаврентий Берия, а также Горбачев (потомком Моисея оказавшийся) и даже Гитлер.

Про евреев остальных мне просто страшно говорить. Поскольку прочитал я (вместе с Ваней), что и «католичество они подмяли под себя, а с протестантством проделали то же самое еще в XIX веке». И сидят они сегодня в центрах власти, управления, политики и бизнеса – в Германии, Америке, Испании, Франции, России и Японии (!), где составляют от 70 и до 99 процентов личного состава. Но не они вершат судьбу этих несчастных стран, поскольку сами безотказно подчиняются любым распоряжениям невидимой и дьявольски могучей «мировой закулисы». А из кого та закулиса состоит – ты догадайся, Ваня, сам.

А в том, что все несчастья, обвалившиеся на Россию в прошлом веке, злоумыслили и совершили исключительно евреи, даже глупо сомневаться – четверть книги этому как раз посвящена. Все это уже неоднократно я читал у самых разных авторов (поскольку любопытство у меня сильней брезгливости), но от депутата Государственной Российской Думы это слышится иначе, согласитесь.

Что касается истории новейшей, выяснил я жгучую подробность: Михаилу Горбачеву его дед (казак, обиженный большевиками) завещал всенепременно как-нибудь при случае Советский весь Союз – разрушить. И послушный внук исполнил дедушкин наказ. За это Горбачев и в книжку Жириновского «Враги России» помещен, и занимает место в том вагоне, о котором повествует дивное и уникальное творение – «Последний вагон на Север». Эта крохотная книжка вся написана в невероятном вдохновении (скорее – на одном дыхании кому-то надиктована), я с наслаждением ее читал и каждому рекомендую. Чем рождено такое вдохновение, понятно и без объяснений психиатра, ибо книжка – воплощенная в слова заветная мечта: в ней Жириновский отправляет на Чукотку поезд с ненавистными ему людьми. Он личной волей и усилием воображения обрек их на пожизненную ссылку в тундру и снега над вечной мерзлотой. А номер первый в их составе – Горбачев.

Довольно хамская неблагодарность, скажет каждый, кто хоть чуть осведомлен о жизненном пути нашего бедного здорового больного. Ведь только в сорок шесть он начал выступать и появляться: если бы не Горбачев со всем, что он нечаянно наделал, Жириновский так и прозябал бы в качестве ничтожного Акакия Акакиевича в мелком юридическом отделе. Ибо разума не вякать, когда это хоть чуть-чуть опасно, у него достаточно вполне. В этом смысле он безнадежно здоров.

А хамское предательство вчерашнего кумира Ельцина? Вчерашнего буквально, ибо чуть не накануне Жириновский с пылкостью соврал (уж очень слушали внимательно, нельзя было не распалиться), что он каждую субботу моется с президентом Ельциным в бане, а помывшись, за бутылкой водки и играя в шашки, обсуждают они все насущные Российские дела. Однако же теперь – пожалуйте в вагон. Поскольку не при власти вы теперь, а союз Нерушимый республик свободных – нечего на волю было распускать. Ведь жили-то как хорошо, и дружно, и понятно: «Всем – понемногу, но всем! Богатый – значит, наворовал, копишь – значит, жид, молчишь – значит, шпион. Душа нараспашку». И еще была одна в той жизни яркая, незабываемая прелесть: «Нас боялся весь мир».

Но вот чуть выше я и произнес то ключевое слово, что раскроет мой угрюмый интерес к этому яркому артисту и незаурядному мыслителю. Все разновидности и типы хамства (рабского, холопского, зловещего), что накопились за десятилетия советской жизни, воплотил собою этот удивительный продукт эпохи.

Со злорадным хамским торжеством усаживает он в этот вагон своих коллег-политиков (включая тех, кто были до него, – «птенчики Ельцина»), и даже тех, кто на центральном телевидении показался ему мало симпатичен. «У них лица нерусские, фамилии нерусские, и духом нерусским пахнет от них, и злоба исходит от их мерзких глаз. Посмотрите на выражение их лиц. Морды обезьяньи, противные, мерзкие, чванливые, ненавистью исходят, слюной исходят». Согласитесь: истинная проза. И печаль только одна: «Переполняют мысли. Они бегут стремительнее логики…»

Ушел вагон, мечта исполнилась, все конкуренты и соперники – отныне жители Чукотки, и страной распоряжается Владимир Вольфович. А дальше – перечень того, что он намерен предпринять и сделать. Тут перечисление мое – случайно, хаотично и вразброд. (Переполняют мысли. Они бегут стремительнее логики…)

Сначала – напугать весь мир. Но прежде всех – американцев:

«Да, у нас утонула уже вторая подводная лодка, но где находятся остальные, вы не знаете. И вы боитесь, потому что в любой момент их корпуса пробьют любую точку Северного Ледовитого океана и напрямую уничтожат ваш североамериканский континент».
[1] [2] [3]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.