Глава пятнадцатая
[1] [2] [3]Остап долго еще продолжал выцеживать из старика словечки. Он действовал как старатель, неустанно промывающий тонны грязи и песка, чтобы найти на дне несколько золотых крупинок. Он подталкивал Фунта плечом, будил его и даже щекотал под мышками. После всех этих ухищрений ему удалось узнать, что, по мнению Фунта, за всеми лопнувшими обществами и товариществами, несомненно, скрывалось какое-то одно лицо. Что же касается ГЕРКУЛЕС’а , то у него выдоили не одну сотню тысяч.
– Во всяком случае, – добавил ветхий зицпредседатель, – во всяком случае этот неизвестный человек – голова! Вы знаете Валиадиса? Валиадис этому человеку пальца в рот не положил бы.
– А Бриану? – спросил Остап, с улыбкой вспомнив собрание пикейных жилетов у бывшего кафе «Флорида». – Положил бы Валиадис палец в рот Бриану? Как вы думаете?
– Ни за что! – ответил Фунт. – Бриан – это голова!
Три минуты он беззвучно двигал губами, а потом добавил:
– Гувер – это голова. И Гинденбург – это голова. Гувер и Гинденбург – это две головы.
Остапом овладел испуг. Старейший из пикейных жилетов погружался в трясину высокой политики. С минуты на минуту он мог заговорить о пакте Келлога или об испанском диктаторе Примо-де-Ривера, и тогда никакие силы не смогли бы отвлечь его от этого почтенного занятия. Уже в глазах его появился идиотический блеск, уже над желтоватым крахмальным воротничком затрясся кадык, предвещая рождение новой фразы, когда Бендер вывинтил электрическую лампочку и бросил ее на пол. Лампочка разбилась с холодным треском винтовочного выстрела. И только это происшествие отвлекло зицпредседателя от международных дел. Остап быстро этим воспользовался.
– Но с кем-нибудь из ГЕРКУЛЕС’а вы все-таки виделись? – спросил он. – По авансовым делам?
– Со мною имел дело только геркулесовский бухгалтер Берлага. Он у них был на жалованьи . А я ничего не знаю. От меня все скрывали. Я нужен людям для сидения . Я сидел при царизме, и при социализме, и при гетмане, и при французской оккупации. Бриан – это голова!
Из старика больше ничего нельзя было выжать. Но и то, что было сказано, давало возможность начать поиск .
«Тут чувствуется лапа Корейко, – думал Остап, – а если даже это и не он, то фигура достаточно емкая» .
Начальник черноморского отделения арбатовской конторы по заготовке рогов и копыт присел за стол и перенес речь зицпредседателя Фунта на бумагу. Рассуждения о взаимоотношениях Валиадиса и Бриана он опустил.
Первый лист подпольного следствия о подпольном миллионере был занумерован, проколот в надлежащих местах и подшит к делу.
– Ну что, будете брать председателя? – спросил старик, надевая свою заштопанную панаму. – Я вижу, что вашей конторе нужен председатель. А беру я недорого: 120 рублей в месяц на свободе и 240 в тюрьме. Сто процентов прибавки за вредность.
– Пожалуй, возьмем, – сказал Остап. – Подайте заявление уполномоченному по копытам. Завтра с утра приходите на работу, только не опаздывайте, у нас строго. Это вам не «Интенсивник» и не «Трудовой кедр».
[1] [2] [3]