Свои и посторонние
[1] [2]– А чьи же это тут стихи? – допытывался летчик.
– Там, кажется, Лермонтова, – вздохнул Плинтус.
– Ну, вряд ли Лермонтов мог про авиацию сочинять. Это вы на Михаила Юрьевича зря наговариваете. Да и мягкий знак в слове «летишь» Лермонтов, сколько мне помнится, ставил. А? Как по-вашему?
Внизу у подъезда загудел автомобиль.
– Ну, – сказал летчик, – извините, ребята, мне надо отправляться. Вы мне ничего не хотите сказать?
– Товарищ Черемыш, – провозгласила торжественным голосом, как на трибуне, Аня Баратова, – товарищ Черемыш, мы приглашаем вас завтра на хоккейный матч, начало в три часа дня. Приходите обязательно. Мы наших мальчишек вызвали. Вот их.
И она мотнула головой в сторону Плинтуса. Плинтус глупо улыбался.
[1] [2]