Первый ингибитор (1)

– Ошейник распался сам, шустры только дали приказ. Мне придется объяснить вам подробнее, ведь это не так уж просто.

– А что было бы, – прервал я его, – сними я пиджак?

...И сразу вспомнил, как там, в подвале, похитители отчаянно пытались раздеться.

– Ради бога, пожалуйста... – ответил директор.

Я повесил пиджак на спинку стула и осмотрел рубашку. Что-то происходило с поплином в розовую клетку – его микроскопические волоконца встопорщились.

– Ага... рубашка уже активизируется, – понимающе сказал я. – А если я и ее сниму?..

– От всего сердца приглашаю вас снять рубашку... – с готовностью, прямо-таки с энтузиазмом ответил он, словно я угадал желание, которое он не смел высказать. – Не стесняйтесь, прошу вас...

Как-то странно было раздеваться в этом изысканном зале, в светлой нише возле окна, под пальмой. Это, наверно, выглядело бы не так необычно в более экзотическом окружении; тем не менее я аккуратно развязал галстук; раздевшись до пояса, подтянул брюки и спросил:

– Теперь можно, господин директор?

Он как-то даже чересчур охотно подставил лицо для удара, а я, ни слова более не произнося, развернулся, стоя на слегка расставленных ногах, и они разъехались так внезапно, словно пол был изо льда, да еще полит маслом; как подкошенный я рухнул прямо к ногам люзанца. Он заботливо помог мне подняться, а я, распрямляясь, будто бы нечаянно двинул ему локтем в живот и тут же вскрикнул от боли: локоть ткнулся словно в бетон. Панцирь, что ли, был у него под одеждой? Нет – между отворотами его пиджака я видел тонкую белую рубашку. Значит, дело было не в ней. Сделав вид, будто я и не думал ударять его под ложечку, я сел и принялся разглядывать подошвы туфель. Они вовсе не были скользкими. Самые что ни на есть обыкновенные кожаные подметки и рельефные резиновые каблуки – я предпочитаю такие, с ними походка пружинистее. Я вспомнил, как попадали художники, когда всей оравой пошли на меня, стоящего под крылышком ангела. Так вот почему! Я поднял голову и посмотрел в неподвижные глаза собеседника. Тот добродушно улыбался.

– Шустры в подошвах? – отозвался я первым.

– Верно. В подошвах, в костюме, в рубашке – везде... Надеюсь, вы ничего не ушибли?..

Скрытый смысл этих слов был менее вежлив: «Не замахнись ты так сильно, не свалился бы с ног».

– Пустяки, не о чем говорить. А если раздеться догола?..

– Что ж, тогда бывает по-разному... Не могу сказать точно, что произошло бы: просто не знаю. Если б можно было знать, возможно, и удалось бы обойти уморы, то есть усилители морали... Учтите: фильтром агрессии является все окружение, а не только одежда...

– А если бы здесь, где-нибудь в укромном месте, я бросил камень вам в голову?

– Думаю, он отклонился бы в полете или рассыпался в момент удара...

– Как же он может рассыпаться?

– За исключением немногих мест – например, резерватов, – нигде не осталось необлагороженного вещества...

– То есть как: и плиты тротуаров тоже? И гравий на дорожках? И стены? Все искусственное?
[1] [2] [3] [4]