Глава 7

В седьмом веке среди полудиких бедуинских племен аравийской пустыни возникло новое вероисповедание, Ислам. Вдохновленные учением Магомета, арабы оставили свою пустыню и огнем и мечом насадили Ислам от границ Китая до ворот Парижа. За каких-нибудь сто лет под знамена Ислама встали сотни миллионов людей во всем мире. Однако душой Ислама были арабы, которых объединял общий язык и общая вера, сводящаяся к беспрекословному подчинению божьей воле. В эти годы небывалого подъема Ислама евреи добились высочайшего положения в арабском мире.

Аравийская пустыня подарила миру великолепную цивилизацию. В то время как западный мир прозябал в болоте средних веков и феодализма, Ислам стал светочем мира. Багдад и Дамаск стали Афинами своего времени. Арабская культура безраздельно господствовала в мире. В продолжение пяти столетий арабы дали миру самых передовых мыслителей, самую развитую науку, величайших мастеров во всех областях.

Затем наступили священные войны крестоносцев, сеявших всюду смерть и разрушение именем того же самого бога, в которого верили как мусульмане, так и христиане.

После крестовых походов наступил век монгольских нашествий. Монголы, появившиеся из бескрайних степей Азии, пронеслись как смерч по миру, превосходя жестокостью и кровожадностью все, что было до них. Целые пирамиды арабских черепов служили монголам памятниками.

Арабы до того обессилели за это столетие непрерывных войн, что их некогда могущественные города почти вымерли, а цветущие оазисы покрылись пылью. Прекрасные острова плодородия и изобилия выветрились и покрылись песком. Арабы все больше и больше погрязли в междоусобных войнах, в кровной мести, где брат шел на брата. Вследствие этих внутренних распрей рушилось хозяйство, погибала культура, и у них уже не было сил обороняться, когда наступила окончательная катастрофа.

На этот раз их ввергли в катастрофу их единоверцы мусульмане. Они попали под власть турок. Последовали пять столетий коррупции и феодализма.

Капля воды стала на вес золота в этой стране, потерявшей плодородие. Самое скромное, самое нищее существование превратилось в непрерывную цепь мучительной борьбы в продолжение всей жизни. Болезни, неграмотность и нищета стали всеобщими. Это была сплошная борьба за существование.

В этих условиях хитрость, коварство, убийство, ревность, зависть и кровная месть стали повседневными явлениями. Жестокая действительность обусловила у арабов такие черты характера, которые сбивали с толку постороннего.

Жестокость между братьями стала обычным делом. Во многих частях арабского мира тысячи и тысячи арабов были рабами; за воровство отсекали руку, за проституцию отсекали уши и нос. Арабы мало сочувствовали друг другу. Феллахи, прозябавшие в невообразимой нищете, и бедуины, каждый день жизни которых просто напоминал чудо, стали прибегать к единственному средству, которое могло отвлечь их от мыслей о своем жалком существовании. Они стали фанатиками, подобно тому, как некоторые части еврейства обратились к фанатизму в труднейшие дни своего существования.

Что ж удивительного, что арабы относились с недоверием к посторонним. Освободительное движение возникло у них среди правящего класса, потому что бедуины и феллахи слишком погрязли в невежестве и даже не понимали, что такое свобода и благосостояние. Массы были всего лишь пешками в игре эффенди и шейхов. Их в любую минуту можно было ввергнуть в религиозную истерию, и тогда они служили неплохим политическим орудием.

Противоречивый характер арабов производил на Иосю сногсшибательное впечатление. Он мог стоять часами в какой-нибудь лавке в Яффе и наблюдать за тем, как они бесконечно торгуются, осыпая друг друга ругательствами. Он заметил, что араб ведет себя в жизни так, словно он все время играет в шахматы. Каждый ход был рассчитан на то, чтобы обмануть тех, с кем ему приходилось иметь дело.

В кофейнях и кабаках Иося не раз был свидетелем буйства арабов. Разъезжая по стране, он близко познакомился с полнейшим отсутствием у арабов моральных принципов. Однако стоило ему войти в арабский дом, как он становился свидетелем такого гостеприимства, какого, пожалуй, нигде нет. Его сбивала с толку странная логика, резко осуждавшая всякое преступление, только не убийство. Положение женщин было просто невыносимым: они жили в беспрекословном повиновении, не показывались на людях, не участвовали в разговоре, никто с ними никогда не советовался. Часто женщины жестоко мстили, прибегая к кинжалу или яду. Корыстолюбие и страсть к наслаждениям, ненависть и хитрость, коварство и насилие, дружеское отношение и гостеприимство - все эти свойства были составными частями противоречивого арабского характера, столь непонятного постороннему.

Каммал познакомил Иосю Рабинского с Кораном, священным писанием Ислама. Иося узнал, что праотец Авраам был предком не только евреев, но и арабов. Арабское племя происходило, по преданию, от Исмаила, сына Агари и праотца Авраама.

Иося узнал, что арабы считали Моисея, великого законодателя евреев, одним из главных своих пророков, и что все библейские пророки были одновременно и пророками Корана. Даже некоторые из великих еврейских раввинов почитались святыми у мусульман.

Каммал смотрел косо на возвращение евреев в Землю Обетованную. Эти евреи были ему непонятны, так как приезжали они мирно, землю покупали законно, а об освоении страны говорили в очень спокойном тоне. Понимая побудительные причины этого "возвращения", Каммал соглашался в душе, что оно законно и справедливо, но с другой стороны он не мог поверить, что эти новоприбывшие не станут когда-нибудь теснить и эксплуатировать арабов так же, как это делали все те, кто приходил раньше.

Яков покинул Сде-Тов. Опыт с экспериментальным хозяйством не удался. В том же желчном состоянии духа, в котором он пребывал до этого, Яков продолжал носиться по стране с одного конца в другой, ища где бы приткнуться.

В 1905 году в России произошла наконец давно назревавшая революция. Она была подавлена.

Поражение революции 1905 года послужило сигналом для новых погромов. Эти погромы отличались такой жестокостью, что весь цивилизованный мир пришел в ужас. Лев Толстой был до того потрясен, что написал статью, резко осуждавшую царя, министра внутренних дел, графа Плеве, и Черную Сотню, возглавлявшую всегда погромы и убийства. Однако черносотенцы, пользуясь тайной поддержкой царских властей, развязывали один погром за другим, пока сотни тысяч евреев не покинули Россию. Большинство из них подалось в Америку, но были и такие, кто поехал в Палестину.

Те, которые поехали в Палестину, были людьми совсем нового склада. Это были не беглецы, как братья Рабинские, они приехали не с целью стать купцами. Это были молодые люди, прошедшие хорошую школу сионизма, и полные решимости построить страну заново.

1905 год принес с собой вторую волну еврейского Исхода.
[1] [2]