«Больше плохого, чем хорошего». Беседовал Козловский Е.А. (1)

-  Да, я бы даже сказал, что мы ожидали необыкновенных происшествий в литературе, а их - нет.

- И что это значит? Один мой приятель сказал как-то, что чем страшнее тюрьмы, тем интереснее получаются потом из них музеи.

-  Ну не совсем, знаете… Польский писатель в эмиграции, Домбрович, писал, что искусству писателя довольно хорошо, когда существует некоторый нажим. Но не слишком большой. Потому что если расстреливают за художественные произведения… В каждом номере «Природы» есть рассказы о таких русских, как… Сикорский - это вертолеты; Кистяковский - это телевидение… я уже не помню… Добржанский - он был одним из первых, кто занимался генетикой и тоже удрал в Соединенные Штаты. Такое, я бы сказал, кровотечение умственных лучших сил. Это очень нездорово. А когда кто-нибудь оставался, как, например, первоклассный ум - Андрей Сахаров, - так он внезапно стал врагом советской власти.

- То есть вы полагаете, что несвобода все же не стоит того, чтобы появлялись «суммы технологий»?..

-  Это вопрос двоякий: для кого , знаете ли. Ведь большинство поляков не очень довольны тем, что появились супермаркеты, что появилось много чего, - потому что нет денег, безработица, то да се… А кроме того, не существует никакой ведущей идеологии и вообще - ничего.

- А она нужна?

-  Я боюсь, что большинству людей - да.

- А вам?

-  Мне - не нужна.

- То есть большинство людей, как детей, надо водить за ручку?

-  Я не буду скрывать, что в моих глазах католическая церковь очень похожа на коммунистическую партию. Антидемократическая структура, никакой демократии в католической церкви нет. Ну и так далее…

- Понимаю. Меня очень раздражает православная церковь…

-  Нет. В России православие не имеет такого влияния, это очевидно. И мы пока не знаем, к чему стремится Путин и вся эта верхушка.

- Мы тоже не знаем. Пан Станислав, скажите, пожалуйста: вот вы в последнее время часто пишете про давление глупости - по телевидению, в интернете. Но ведь каждый человек все же волен выбирать, что ему потреблять. И не исключено, что во все времена бoльшая часть людей верила ведьмам, знахарям, шарлатанам-аптекарям… То есть, может, так устроено человечество? Может, тот, кто умен, - он и интернет использует как электричество, как телефон? Или вы считаете, что в интернете есть какая-то особая опасность?

-  95 процентов всей информации в интернете - это хлам!

- Но всегда ведь так было! И в старых книгах так было. И тридцать лет назад «Сумму технологии» купить в России, в Омске, было невозможно, а от хлама прилавки ломились! Может, все же дело в людях, а не в средствах?

-  Да, конечно. Но если ко всему этому есть свобода - начинается насилие, порнография… Я считаю, что огромное количество людей занимается в Сети ну просто… проституцией. И так далее, и так далее… Знаете, во-первых, я должен вам сказать, что польского телевидения я вообще никогда не смотрю. Никогда! Стопроцентно! У меня есть сорок программ всей Европы, а также CNN из Америки… Спутниковая тарелка… И ничего смотреть там нельзя. Я просто перестал. Иногда только последние известия, а так - не смотрю. Потому что там только массовая культура.

- Но ведь она была всегда!

-  Если у вас есть, скажем, двадцать книг и из этих двадцати книг одна - хорошая, вы ее найдете. А если из двадцати тысяч книг - двадцать хороших, добраться до них становится очень нелегко. Вот я хожу по книжным магазинам, смотрю, смотрю… Все прекрасно теперь издается, все очень прелестно. А возвращаюсь домой обычно с пустыми руками. Вот вчера я купил себе книгу про Берию. Ее какая-то американка написала. Не то что неинтересно - но ничего нового, чего б я и так не знал, я не узнал. Нет хороших книг. Фактографической литературы тоже очень мало. Но, как я уже вам сказал, у меня есть огромная нагрузка по чтению узко научной литературы. Вот уже несколько лет, как я вернулся из моей частной эмиграции - из Вены, из Германии, я ничего не пишу.

- Почему?

-  А потому просто, что мне кажется это излишним.

- И нет желания?

-  Нет. Никаких особых желаний. И очень много времени занимает переписка с издателями… Ведь меня все-таки издают на тридцати семи языках мира. Корректура, то-се… Я должен расписываться, давать автографы. Потом - конференции. Я четырежды доктор honoris causa . Потом я какой-то специальный, экстра-гражданин Кракова. Потом - «Братство Гутенберга»… У меня шкаф полон разных, знаете, крестов, наград…

- Пан Станислав, немного возвращаясь назад, к «красной утопии»: по вашим статьям я понял, что вас раздражают капитализм, рынок…

-  Он меня всегда раздражал.

- А что бы вы видели в идеале? Какое устройство общества?

-  Не существует никакого идеального устройства для реальных людей. Ведь у нас есть такая ностальгия по временам Польской Народной Республики. А в России - по СССР.

- То есть вам кажется, что то устройство более приспособлено к реальным людям?

-  Не могу так сказать. Знаете, были огромные жертвы.

- Но без них ничего бы не получилось!

-  Но с моральной точки зрения даже неприлично говорить, что было лучше, чем теперь. Мне тогда было хорошо. Но мне и теперь неплохо. Единственное, что изменилось: я стал стар, мне идет восьмидесятый год. А кроме того, я очень удивляюсь, что дожил до такого времени: люди уже побывали на Луне, используется атомная энергия, идет очень быстрый прогресс компьютеризации и дигитализации. Я видел вчера… первый раз… У моего сына маленькая дочка, и они купили себе дигитальный фотоаппарат… Оказывается, с него получаются совершенно замечательные снимки. Но я лично в этом уже не участвую. С меня хватит. Большое спасибо. У меня старая автомашина, «мерседес», я имею ее двадцать лет, проехал более ста пяти тысяч километров - и езжу… мне не надо другой.

- И к компьютеру вы не тянетесь, оставляете секретарю?

[1] [2] [3] [4]