Глава 12
[1] [2] [3]— Твоя теория, — напомнил Оливер.
— А, да, — улыбнулся Петтерсон. — Но ты должен учесть, что это всего лишь теория, не подтвержденная научными опытами.
— Продолжай, — настаивал Оливер.
— Ну, у таких как ты, которые настаивают на собственных решениях…
— Но это не моя прихоть, — протестовал Оливер. — Я бы с радостью переложил ответственность на кого-то другого. Но люди вокруг ведут себя беспечно… Петтерсон улыбнулся.
— Вот именно. После нескольких лет такой жизни, мне кажется, женщине больше всего на свете должно захотеться принять одно очень важное решение самостоятельно. А ты перекрыл ей все пути — ты указывал ей, где ей жить, как жить, как воспитывать сына. Господи, да вспомни, ты даже указывал ей, что готовить на обед.
— У меня особые требования к еде, — оправдывался Оливер. — И почему бы мне не кушать то, что мне хочется в собственном доме.
Петтерсон рассмеялся и через мгновение к нему присоединился Оливер.
— Хороша должна быть моя репутация в этом городе.
— Что правда, то правда, ты слывешь человеком, который знает, чего хочет.
— Но если она была не согласна, почему она молчала? В нашем доме никто не давал обет молчания и покорности.
— Может, она боялась, а может, не знала, что не согласна до этого самого лета.
— Пока не появился двадцатилетний мальчик, — угрюмо продолжил Оливер, — которому нужно бриться не более двух раз в неделю, которому больше нечего делать, только болтаться у озера все лето и заигрывать с замужними женщинами.
— Может и так, — согласился Петтерсон.
— По крайней мере, — продолжал Оливер, — если бы это была страсть, если бы она влюбилась в него, если бы готова была пойти на жертву ради него! Но он сам сказал, что она расхохоталась, когда он сделал ей предложение! Просто легкомыслие!
— Здесь я тебе ничем не могу помочь, — сказал Петтерсон. — Думаю, что через некоторое время, ты сам будешь рад, что это всего лишь легкомыслие. Оливер нетерпеливо постукивал по столу.
— И в довершение всего, она еще и проявила такую неосторожность — не сумела скрыть это от ребенка.
— О, — сказал Петтерсон, — детям приходится иногда видеть вещи похуже. Они видят трусость, или жестокость, или подлость своих родителей…
— Тебе легко говорить, — сказал Оливер. — У тебя нет сына.
— Пошли его на пару лет в школу, — ответил Петтерсон, не обращая внимания на замечание Оливера, — и он все забудет. Дети легко забывают.
— Ты думаешь?
— Уверен, — с наигранной легкостью ответил Петтерсон.
— И мне тоже придется многое забывать, — вздохнул Оливер.
— И взрослые тоже все забывают, — пообещал советчик.
— Ты сам знаешь, что лжешь.
Друг улыбнулся в ответ:
— Да.
— Тогда зачем ты это говоришь?
— Потому что ты мой друг, — трезво рассудил Петтерсон, — и я знаю, что ты хочешь принять ее обратно, и моя задача дать тебе как можно больше на то оправданий, какими бы глупыми они ни были.
— Когда ты попадешь в беду, обязательно обращайся за советом ко мне, — проиронизировал Оливер.
— Непременно, — сказал Петтерсон.
— Итак, что мне по-твоему делать? — задал вопрос Оливер. -Практически?
— Отправляйся туда завтра и будь великодушен, — быстро проговорил Петтерсон. — Прости ее. Обними ее и скажи, что с этого момента ей будут завидовать все жены, что ты позволишь ей самой решать, что готовить на обед.
— Оставь свои шуточки, — прервал друга Оливер.
— И больше не оставляй ее летом одну вдали от себя.
— Да, она не хотела оставаться там, — вспомнилось Оливеру. — Она умоляла меня взять ее с собой. И если бы я сделал это, она болталась бы у меня на шее двадцать четыре часа в сутки.
— Ну вот видишь, — подхватил Петтерсон.
— Это все так сложно. И что я скажу Тони?
— Скажи, что это был несчастный случай, — посоветовал Петтерсон. -Несчастный случай — это бывает у взрослых. Он еще слишком мал, чтобы понять это. Пообещай, что все объяснишь ему, когда ему исполнится двадцать один год. Накажи ему хорошо вести себя в школе и никогда больше не подглядывать в окна.
— Он возненавидит нас, — сказал Оливер, глядя в пустую чашку. — Все закончится тем, что он возненавидит нас обоих.
На это нечего было возразить, да Петтерсон и не пытался. Они недолго сидели молча, затем Оливер попросил счет.
— Я плачу, — сказал он, когда Петтерсон потянулся к счету. -Оплачиваю ваши профессиональные услуги.
По дороге из гостиницы Оливер послал телеграмму Люси, попросив ее собрать вещи и быть готовой. Он приедет за ней завтра.
[1] [2] [3]