ГЛАВА 19

Еще одной видной личностью, которая могла бы помочь, но не помогла Валленбергу, был его соотечественник швед Даг Хаммаршельд, генеральный секретарь ООН в 1953-1961 годах (он погиб в 1961 году в авиакатастрофе в Северной Родезии).

Согласно свидетельству профессора Карла Фредрика Пальмшерны [83], личного секретаря короля Густава VI (сменившего к тому времени на троне своего отца Карла Густава V, который одобрил направление Валленберга в Будапешт), Комитет Валленберга трижды в 1950-х годах просил Хаммаршельда поднять вопрос о Валленберге перед русскими. Комитет обратился к нему после того, как генеральный секретарь сам заявил о том, что, если прямые шведские представления по этому поводу окажутся безрезультатными, он «всем сердцем и душой» будет способствовать освобождению своего соотечественника. Согласно воспоминаниям Пальмшерны, всякий раз, когда Хаммаршельда просили выполнить его обещание — что происходило сначала в 1955 году, потом в 1956-м и, наконец, в 1959-м, — он всегда находил предлог, чтобы уклониться. В июне 1956 года с просьбой к нему обращался Пальмшерна. Он пишет в воспоминаниях:

«Он ответил потоком кристально ясных фраз, констатируя, что ему, как шведу, обращаться к русским по делу его соотечественника труднее вдвойне. В других обстоятельствах он бы… и так далее и тому подобное… Я задал себе вопрос, какие другие обстоятельства он может иметь в виду? Если бы Хаммаршельд обратился к русским по делу гражданина любой другой страны, ему могли бы дать отпор уже на том основании, что как генеральный секретарь Организации Объединенных Наций он не имеет права вмешиваться во внутренние дела суверенных стран. Впрочем, безразличие Хаммаршельда не удивило меня. Обычная зашоренность дипломата! Конечно, о том, чтобы, пользуясь фразеологией Ундена, «объявить России войну», не могло идти речи. Но разве не могли русские истолковать отсутствие интереса к судьбе шведского гражданина и нежелание хлопотать за него как прямое свидетельство шведской слабости?»

Пальмшерна осуждает также ныне покойного короля Густава VI за безразличие к судьбе Валленберга:

«Когда в середине 1950-х годов дело вновь обрело общественный резонанс, я решил, что наступил момент обратить на него внимание моего хозяина-короля. Это, однако, оказалось непросто… Наш министр иностранных дел, Эстен Унден, профессор юриспруденции с марксистским уклоном, относился к Великому Социалистическому Эксперименту с благосклонной заинтересованностью, и он не допустил бы вмешательства, которое могло навредить дружественным отношениям Швеции с Советской Россией.

Из лояльности — какое растяжимое понятие! — король всегда принимал сторону своего министра иностранных дел. Уж мне ли было не знать, что в начальной фазе дела Валленберга Унден совершил немало промашек, идущих от нежелания действовать, но критиковать его образ действий перед Его Величеством было так же трудно, как вмешиваться в семейные дела».

Пальмшерна сообщает, что его первый разговор с королем о деле Валленберга произошел в марте 1955 года во время визита в Стокгольм Громыко, которому король должен был дать личную аудиенцию:

«Наступил, как я считал, самый подходящий случай… ведь именно Громыко являлся одним из ответственных за удержание Валленберга лиц. В конце концов, это был вопрос всего лишь гуманитарный… Я бросился в кабинет к королю и сделал ему это предложение. Король поблагодарил меня, признав, что он и сам думал обсудить вопрос о Валленберге с Громыко. Наконец-то, подумал я, может, из этого что-нибудь выйдет! Никогда нельзя сказать наперед, как отреагируют русские. Может быть, они до сих пор уважают монархию?

Увы, мой оптимизм оказался преждевременным. Через четверть часа Его Величество вернулся и сказал, что, обдумав дело, он решил перед тем, как поднять вопрос о Валленберге с Громыко, посоветоваться по этому поводу с Унденом. Велико же было мое разочарование! Исход разговора (с Унденом) был ясен заранее».

Пальмшерна вспоминает, что в последний раз, когда он попытался заговорить с королем о Валленберге летом 1959 года, Густав выказал раздражение:

«Что вы от меня хотите? — спросил он. — Вы собираетесь провести обыск в российских тюрьмах или, может быть, даже объявить им из-за Валленберга войну?»

Это были слова Ундена! Никогда еще ни за одного шведа правительство столько не заступалось, как именно в данном случае. Какой жалкий ответ! Ведь и случай был уникальный во всей шведской истории. Пожав плечами, король дал понять, что такие дела решает не он, а правительство. Мне пришлось смириться. Я сказал ему, что потомство будет судить о нас по отношению к этому делу. Еще раз пожав плечами, Его Величество вернулся к груде бумаг на своем столе».
[1] [2] [3] [4]