ФЕВРАЛЬ-95

ФЕВРАЛЬ-95

Февраль прошел, можно сказать, под знаком Арафата. Встречался с раисом три раза. Представлю его.

Арафат родился в августе 1929 года. По разным документам — 4-го или 24-го. Он утверждает — в Иерусалиме. Большинство исследователей называют Каир. Учился в Каирском университете. Имеет диплом инженера. В чине лейтенанта участвовал в Суэцкой кампании 1956 года. Потом жил в Кувейте, занимался строительным бизнесом. В 1959 году возглавил Движение освобождения Палестины, ФАТХ. Через десять лет — годы напряженной борьбы, политических интриг, маневрирования в вязкой эмигрантской среде — Национальный совет Палестины избирает Арафата председателем Исполкома ООП.[44] Подпольный псевдоним — Абу Аммар.

30 лет во власти, да еще в эмиграции, да еще на Ближнем Востоке — это мировой рекорд, свидетельство того, что Арафат — незаурядный, умный, хитрый, расчетливый политик. О нем мало что можно сказать как о человеке. Ведет аскетический образ жизни. Никаких хобби. Не пьет и не курит. Нет гарема. В 1992 году оформил брак с Сухой Тауиль (разница — 35 лет). В 95-ом у них родилась дочка.

«Палестинская революция» — вот его жизнь, его семья, его судьба.

Как и любой политик, Арафат, наверное, не раз ошибался. Но две его ошибки заслуживают упоминания. Он поддержал августовский путч, приветствовал ГКЧП. Понятно — почему: его вполне устраивал доперестроечный Советский Союз. Он поддержал Саддама Хусейна, когда тот захватил Кувейт. Понятно — почему: враг Израиля — его друг. Тем более Хусейн предложил вывести свои войска из Кувейта, если Израиль уйдет с оккупированных территорий, то есть отдаст их Арафату. В Израиле нервничали. Йоси Сарид писал тогда:

«Надо надеть противогаз, чтобы не отравиться той вонью, которая исходит от позиции, занятой палестинцами относительно Саддама Хусейна. Объятия, в которые заключают друг друга Саддам и Ясир, не просто внушают отвращение, от них исходит угроза. Поколения палестинских лидеров делали все ошибки, которые только возможны. Они умудрялись даже совершить ошибки, которые, казалось бы, невозможно совершить. Это повторяется и сейчас, с начала кризиса в Заливе».

Арафат не раз попадал в сложнейшие, критические ситуации.

Отмечу только «пиковые нагрузки».

В «черном» сентябре 1970 года король Хусейн вышвыривает своего «брата» из Иордании.

В августе 1982 года израильтяне после 88-дневных боев вынуждают Арафата покинуть Бейрут. Шарон мог бы покончить с Арафатом, но американцы (неисповедимы пути политики!) раскрывают над ним зонт безопасности.

В декабре 1983 года мятежные фатховские офицеры с помощью «братской» Сирии атакуют Арафата в Триполи. Находясь в осаде, Арафат дает интервью французскому «Пари-матч»:

«Сирийский режим преследует конкретную цель. Он хочет выступать в роли главной местной державы. А для этого желает держать в руках все карты, в частности — ливанскую и палестинскую. Фактически происходит сближение интересов Сирии, Израиля и США, состоящих в том, чтобы отказать в праве на существование сильной и независимой ООП, пользующейся полной политической самостоятельностью. Поскольку мы занимаем по этому вопросу непримиримую позицию, они пытаются нас ликвидировать. И поэтому-то я нахожусь здесь, осажденный одновременно сирийско-ливанскими силами и израильским военно-морским флотом».

Арафат и 4 тысячи его боевиков эвакуируются из Ливана на греческих судах под охраной французских военных кораблей (на всякий случай, чтобы израильтяне не пустили Арафата ко дну).

В 1992 году самолет, в котором находился Арафат, потерпел аварию над Ливией. 13 часов раненый Арафат ждал помощь в песках Сахары. Не знаю, правда или нет, но читал, что спасение пришло от израильского радиолюбителя. Он поймал сигналы бедствия и передал их в штаб-квартиру ООП.

У Арафата много врагов, и они не жалеют мрачных красок, рисуя его портреты. Вот, например, М. Аграман, «художник» из Израиля:

«Из книг об Арафате, интервью с ним он предстает типажом, близким к Гитлеру (как ни банально сравнение). У него та же магнетическая власть над невежественной толпой, хотя он косноязычен, и его арабский гораздо хуже, чем тяжеловесный немецкий бесноватого. Над фюрером смеялись Фейхтвангер, Брехт, Осецкий и другие интеллектуалы. Над Арафатом тихо смеются интеллектуалы с научными степенями. Массы думают иначе, потому что вождь говорит им то, что они хотят услышать. Арафат не уступает Гитлеру в умении распознать слабые звенья в психологии врага и сыграть на том, что враг связан нормами законов демократии».

У Арафата достаточно соперников, конкурентов внутри ООП. Иногда ему буквально наступали на пятки. Но он был непотопляем. Хотя многим — и в ООП, и за ее пределами — казалось, что он уже находится в положении того мавра, который должен уйти. «С этим человеком и его бесконечными прожектами, — говорил президент Асад, — мне приходится иметь дело уже не первый десяток лет. Самое лучшее, что он может сегодня сделать — это встать и уйти. Его время истекло, но, к сожалению, у него не хватает ума понять это».

У Арафата хватило ума понять: чтобы тебя не «ушли», надо менять курс.

15 ноября 1988 года 19-ая сессия Национального совета Палестины признала (через 41 год!) резолюцию ООН о разделе Палестины и провозгласила (опять же с опозданием на 40 лет) создание Государства Палестина. Одновременно были признаны резолюции Совета Безопасности

ООН №№ 242 и 338. Было заявлено, что террор «во всех его видах» отвергается. Арафат продолжил и закрепил эту линию, выступая 13 декабря в Женеве на 43-й сессии Генеральной ассамблеи ООН, он обратился к израильскому народу: «Давайте примиримся. Давайте отбросим страх и запугивание. Давайте оставим позади войны, непрерывно бушевавшие в горниле этого конфликта в последние 40 лет. Давайте отбросим все угрозы войн в будущем, жертвами которых могут стать лишь наши и ваши дети. Давайте примиримся».

Арафат не всегда был последовательным (или, наоборот, был!?). В январе 1990 года, находясь в Ливии, он заявил: «Государство Израиль есть порождение Второй мировой войны, и оно должно исчезнуть, как исчезла Берлинская стена». Тут и не пахло «примирением». Но Арафата можно было извинить: инерция давит, не так-то легко менять стратегические ориентиры…

Возвращение в Газу окрылило Арафата. И не только в переносном смысле. За первые четыре года пребывания раиса в Газе, его личный самолет совершил 573 рейса, налетав в общей сложность три миллиона километров. Арафат посетил 109 стран. Подсчитано, что истраченного горючего хватило бы для отопления всего сектора Газа в течение одного зимнего сезона.

Оказавшись в Газе, Арафат вынужден выписывать фигуры высшего политического пилотажа. Призыв «Давайте примиримся!» остается официальной линией. Но линия эта далеко не прямая. Часто (слишком часто, чтобы это было случайностью) Арафат делает заявления, заставляющие израильтян задуматься над его искренностью.

Все обратили внимание на выступление Арафата в Иоганнесбурге (ЮАР) 11 мая 1994 года. Говоря о соглашениях с Израилем, он вспомнил о договоре, который пророк Мухаммед подписал в 628 году с курейшитами. Пророк обещал курейшитам мир на 10 лет. Но через два года передумал, вырезал все племя курейшитов и захватил Мекку. Вот и мы, сказал Арафат, принимаем соглашение с израильтянами «только для того, чтобы проложить наш путь к Иерусалиму». Эта аналогия вряд ли могла воодушевить израильтян…

21 октября 1996 года Арафат произнес пламенную речь в лагере беженцев Дегейша: «Мы знаем только одно слово — джихад, джихад, джихад!.. Мы находимся в конфликте с сионистским движением и протестуем против Декларации Бальфура и всей деятельности империалистов». Не трудно понять, что «против Декларации Бальфура» означает — против еврейского государства в Палестине.

Можно возмущаться такими речами Арафата. Можно упрекать его в двуличии. Однако политика имеет свою логику. Мирный процесс зашел настолько далеко, что приходится принимать Арафата таким, каков он есть. Арафат понимает это…
[1] [2] [3]