Глава 4. А и Б сидели на трубе (1)
[1] [2] [3] [4]В конце концов, и Билл Гейтс, и даже Джон Рокфеллер тоже не имели высшего образования; и ничего – прожили…
$$$
Итак, осенью 1984-го Абрамович уходит в армию: это еще одно существенное его отличие от Березовского. Служил он в автовзводе артиллерийского полка, расквартированного во владимирском городке Киржаче (в/ч 11785).
В части Абрамовича ну, если и не любили, то, по крайней мере, относились почтительно. У него был редкий дар приспосабливаться к любым обстоятельствам; доведись, он и с дикарями-людоедами вполне сумел бы поладить. Кроме того, Роман Аркадьевич сумел найти подходы к «дедам», которые не давали его в обиду.
Неудивительно, что должность досталась ему самая что ни на есть блатная : пока другие бойцы потели в ремонтной яме или крутили баранку, Абрамович отмечал путевки при въезде и выезде машин из гаража.
«У него не возникало конфликтов ни в начале службы с „дедами“, ни потом, когда он сам перешел в их разряд, – вспоминает его сослуживец Эдиль Айтназаров. – Свободное от службы время использовал рационально. Мало того, что Роман сам усиленно занимался спортом – гантели, турник, пробежка, – так он еще и футбольную команду собрал. А потом в нашей части появилась художественная самодеятельность. Все удивлялись: откуда у парня такие организаторские способности? Абрамович даже организовал массовые походы за грибами».
Дембель Абрамовича пришелся на самый пик перестройки: уходил он из одной действительности, а вернулся совсем в другую – с новыми ценностями и приоритетами. Так герой фантастического романа, проспав полвека в анабиозе, теряет от увиденного дар речи. Все, что вчера еще считалось зазорным и порочным, в одночасье стало нормой жизни. Для таких, как Абрамович, наступало истинное раздолье; эра тотальной коммерции накрывала державу.
Трудно даже себе представить, кем мог стать этот человек, появись он на свет в иное время. Будь Абрамович лет эдак на десять моложе, он просто не поспел бы к разделу государственного пирога. А если на то же десятилетие старше?
Спору нет, история не терпит сослагательного наклонения. И все же я – убей бог – не могу вообразить Романа Аркадьевича в роли среднестатистического советского обывателя. Какого-нибудь инженеришки во второсортном НИИ или зубного техника-протезиста.
Наверняка стал бы он каким-нибудь торговым работником: зав. магом или снабженцем, как его отец.
Хотя нет: для этого требовался недюжинный авантюризм, страсть к риску и вечному адреналину. Абрамович же – всегда и во всем отличался завидным благоразумием; никогда не шел он супротив течения, любую власть признавал безоговорочно…
В автобиографии, самолично написанной после избрания депутатом Госдумы, Абрамович указывал, что с января 1987-го по январь 1989-го он работал механиком СУ-122 треста «Мосспецмонтаж».
«Должность называлась „начальник сварочного агрегата“. Работа такая: утром пришел, включил, вечером выключил», – вспоминал он на одной из редких своих пресс-конференций.
(Почему-то на ум сразу приходит промысловая артель химических продуктов «Реванш», где в первой комнате, под портретом Фридриха Энельса, сидел улыбающийся Александр Иванович Корейко, а во второй помещалось собственно производство: две дубовые бочки, соединенные тонкой клистирной трубкой, по которой бежала жидкость.
«Когда вся жидкость переходила из верхнего сосуда в нижний, в производственное помещение являлся мальчик в валенках. Не по-детски вздыхая, мальчик вычерпывал ведром жидкость из нижней бочки, тащил ее на антресоли и вливал в верхнюю бочку».)
Ни в каком стройуправлении Абрамович, конечно, не работал: это была фикция вроде артели «Реванш», необходимая исключительно для заполнения трудовой книжки; тунеядство в те времена каралось сурово; даже подпольные миллионеры и акулы фарцовки вынуждены были числиться какими-нибудь дворниками или лаборантами.
В действительности занимался он мелкой коммерцией; спекулировал дефицитом и ширпотребом. Скупал, например, зубную пасту, духи и конфеты в Москве, а потом сбывал их втридорога в голодной Ухте.
Но особых барышей промысел этот не приносил, и параллельно Абрамович устраивается в столичный кооператив по производству женских заколок: это при том, что оба дядьки его – Лейб и Абрам – людьми были далеко не бедными, и без труда могли озолотить племянника. Но то ли хотели они привить ему самостоятельность, то ли сказалась природная жадность – максимум, на что хватило их – подарить демобилизованному воину однокомнатную квартиру в центре Москвы на Цветном бульваре. Впрочем, и на том спасибо.
Широко известна легенда о том, что истоки богатства Абрамовича берут свое начало в конторе с милым названием «Уют».
«Учился в институте и параллельно организовал кооператив, „Уют“ назывался, – рассказывал он по прошествии многих лет журналистам. – Мы делали игрушки из полимеров. Те ребята, с которыми мы работали в кооперативе, потом составили управляющее звено „Сибнефти“ – Женя Швидлер, Валерий Ойф».
Ну, насчет учебы его – мы подробно уже говорили. История с созданием собственного кооператива – из того же, полумифического разряда.
По счастью, живы еще свидетели подлинной жизни Романа Аркадьевича. Едва ли не ключевой из них – кисловодский бизнесмен Владимир Тюрин: именно он и стал для Абрамовича первым проводником в мире чистогана.
Познакомились они в начале 1988-го, когда Абрамович трудился в кооперативе, изготавливающем женские заколки; его тогдашний работодатель доводился Тюрину земляком.
[1] [2] [3] [4]