Человек с Марса (2)

За столом уже сидели знакомые мужчины и один новый - широкоплечий и коренастый, с крепкой костлявой физиономией, загоревший до бронзы. Он назвался инженером Линдсеем. Когда я занял место, вошел уже знакомый мне помощник шофера и начал разливать чай и кофе. Я глянул на него сбоку интересно, как он чувствует себя после нашей вчерашней стычки.

Походило на то, что чувствует он себя прекрасно, только кадык сильно припух, да и взгляд, которым он меня одарил, не показался мне особо дружелюбным. Впрочем, я не мог уделить ему внимания, так как за столом продолжился разговор, прерванный моим появлением.

Профессор, сидевший на конце стола и макавший кусочки хлеба в наклоненную чашечку кофе, обратился ко мне. При этом очки шевелились на его коротковатом носу.

- Господин Макмур, обычно за столом мы обсуждаем случившееся за предыдущий день. Так вот, вчера мы ожидали прибытия господина инженера, который привез необходимые для дальнейших экспериментов материалы, то есть свинцово-асбестовые костюмы. Дело в том, что машина, areanthropos, излучает некоего рода энергию, пагубно влияющую на наши ткани. Из подвергнутых облучению в течение двух часов морских свинок не выжила ни одна. Вам следует знать, что это воздействие, как мы предполагаем, ослаблено, поскольку состояние аппарата, вероятнее всего, далеко от нормального.

- Собственно, это лишь наши предположения, - проговорил Фрэйзер. - Дело в том, что остатки атмосферы, сохранившиеся в снаряде и, скорее всего, аналогичные по составу атмосфере Марса, были исключительно богаты двуокисью углерода и другими газами, чуждыми нашему земному воздуху. Поэтому мы думаем, что организм, вернее - органическое вещество, управляющее деятельностью механизма, было отравлено несвойственным ему составом нашей атмосферы.

- А может быть, состояние, в котором сейчас пребывает машина, это ее нормальное состояние? - спросил я. - Ведь неизвестно, как должно вести себя такое создание... Мне кажется, нам не следует заниматься сравнениями, то есть стараться очеловечивать... объект.

Все внимательно посмотрели на меня.

- Простите, возможно, я ляпнул глупость. Это были речи дилетанта.

- Мы ничуть не меньшие дилетанты, - возразил профессор, который уже разделался со второй чашечкой кофе и теперь крутил хлебные шарики, - а ваше мнение вполне справедливо. Увы, реакция машины в тот момент, когда мы открыли снаряд, была аналогичной...

- Можно ли наконец узнать, что, собственно, происходит? - спросил я. Мне уже пришлось услышать столько недомолвок, что я прямо-таки сгораю от любопытства.

- Вы правы, - сказал седоватый стройный мужчина, которого называли доктором. - В тот момент, когда мы, воспользовавшись ацетиленовыми резаками, отсекли макушку раскаленной стальной сигары, которую представлял собой снаряд с Марса, в отверстии показался этакий металлический змеевик. Вы его, вероятно, заметили, если смотрели внимательно...

Я кивнул.

- Змеевик, возможно, коснулся одного из наших рабочих, точно установить не удалось, при этом он проделывал резкие, как бы спазматические движения. Потом появился корпус, который вывалился на землю с высоты нескольких метров и замер. Неподвижность он сохраняет до сих пор, то есть уже больше недели.

- И что же тут странного? - сказал я.

- А то, что рабочий, у которого в руках был резак, умер в тот же день. С признаками апоплексического удара. А вскрытие не показало никаких других изменений, кроме легкого перенасыщения мозга кровью...

- И вы предполагаете...

- Мы, молодой человек, ничего не предполагаем. Помните, что сказал старик Ньютон? Hypotheses non fingo - гипотез не измышляю. Да, да, мы только исследуем, но никаких гипотез не придумываем. Установлено, что близость машины может привести к некоторым печальным последствиям вплоть до потери жизни, и об этом надлежит помнить.

Потом он обратился деловым тоном к Фрэйзеру:

- Коллега, вы подготовили на сегодня все?

- Да. В девять ареантропа переведут с помощью доставленных подъемников в малый монтажный зал, там мы поместим его в контейнер, заполненный смесью газов, рекомендованных доктором, и постараемся, снизив давление до марсианского, восстановить его жизненные функции. Я думаю, это должно получиться, если, конечно, нет никаких повреждений в его механизме.

- А как чувствуют себя свинки, помещенные в камеру со свинцовым экраном?

- Я еще не видел... - смутился Фрэйзер. - Не знаю, ведь мы поместили их туда лишь в пять утра.

Розовое личико профессора налилось кровью.

- Если все мы станем работать как вы, господин Фрэйзер, то марсианин сбежит от нас через окно и его не поймаешь. Ничего себе! Не видел... не знаю... - бурчал старый холерик, разбрасывая хлебные шарики по всему столу. Фрэйзер быстро встал и подошел к нише в стене. Я услышал, как звякнула трубка интеркома.

Минуты через полторы Фрэйзер вернулся на свое место, медленно опустился в кресло и посмотрел в глаза профессора. Тот поерзал на стуле, открыл рот и ждал.

- Ну?!

- Все свинки подохли, - глухо сказал Фрэйзер. - Теперь есть две возможности: либо доза безвредна для человека, но убийственна для защищенных свинцовым экраном свинок, либо...

- Либо... Короче, ничего толком не известно, - сказал профессор. - Надо подождать до вечера, если мы хотим встретиться за ужином в полном составе. Усильте экран до максимума. Сколько у нас свинцовых пластин?

- Тридцать шесть по восемь сантиметров толщиной каждая, - сказал широкоплечий инженер.

- Значит, надо дал" пятьдесят шесть сантиметров свинца...

- А если это не обычное линейное излучение и свинок необходимо экранировать со всех сторон? - спросил доктор.

- Вы считаете, что на Марсе действуют другие физические законы? насмешливо бросил Фрэйзер.

- А вы уверены, что постигли уже все без остатка? - поддержал доктора профессор. - Когда я был в ваших летах, мне тоже казалось, что я знаю все... Я думаю, доктор прав. Пожалуйста, сделайте экран в форме цилиндра и дайте фильтры для дыхания. Или нет, лучше закрыть герметично, а внутрь поместить баллон с кислородом. Пожалуйста, сделайте это сейчас же и поместите в камеру с марсианином.

Все медленно вставали из-за стола. Профессор ухватил Фрэйзера за руку, подвел к окну и принялся что-то втолковывать, водя пальцем по стеклу.

Доктор подошел ко мне.

- Как вам нравится наш профессор? - спросил он, потирая тонкий длинный нос. - Ворчун, а? Но скажу вам: голова! - и он постучал себя пальцем по лбу. - Знаете, я уговорю Финка показать вам все, что мы вынули из снаряда. Любопытные вещицы. Правда, я уже один раз видел, но, понимаете, профессор все держит под замком.

Доктор кивнул инженеру, седому брюнету со светло-голубыми глазами и смуглым лицом, и мы вышли в коридор.

- Простите, господа, но, если я верно понимаю, в вашей работе нет ничего противозаконного, так почему такая таинственность? И странные пароли, способы переговариваться... Почему инженер Линдсей не мог просто приехать сюда? Я бы, возможно, не стал участником столь невероятно любопытных исследований, если б...

- Потому, видите ли, что ваши коллеги по перу жить нам не дают, прервал импульсивный доктор. - Потому, понимаете ли, что парк пришлось бы обнести колючей проволокой и пустить собак. Потому, наконец, что они уже унюхали, не знаю только как, что профессор Уиддлтон как-то связан с упавшим метеоритом... К счастью, головы у ваших соперников забиты Японией. И все же узнай они, что здесь находится светоч современной астрофизики вместе с крупными специалистами по атомной физике, что с нами такие инженеры-конструкторы, как господин Финк, и такие электротехники, как Линдсей, которого мы, к слову, привлекли всего лишь три дня назад, то, уверяю вас, никакие стены, заборы и рвы нам бы не помогли.

Беседуя, мы подошли к лаборатории - большому залу с частично застекленным потолком, оборудованному новейшим образом. Воздух перемешивали лопасти больших вентиляторов, всюду блестели стекла стоящей рядами аппаратуры, по стенам выстроились сосуды, заполненные химическими реактивами всех цветов. Там и сям шипели газовые горелки. В другой части зала столы были забиты оптическими приборами и сложными механизмами, напоминающими часовые, назначение которых было мне не известно. Мы прошли через этот зал, и в следующем помещении я увидел развешенные по стенам цветные снимки, изображающие местность, в которой упал метеорит.
[1] [2] [3] [4]