Человек с Марса (2)
[1] [2] [3] [4]Признаюсь, рассматривал я их весьма бегло. Да и снимки самого снаряда, сигары с тупым концом, не вызвали у меня особого интереса. Мои спутники это заметили.
- Вижу, вам не терпится увидеть самое важное, - заметил доктор. - Пошли вниз.
Мы спустились лифтом на первый этаж, потом по лестницам до знакомого мне подземного коридора. Каково же было мое удивление, когда в конце короткого пути я оказался в хорошо знакомой мне стальной комнате, где ужинал в обществе молчуна-шофера.
- Вам, кажется, известна эта комната? - шутливо бросил доктор. Я улыбнулся в ответ, инженер же тем временем устанавливал цифровые валики нескольких сейфов, и спустя минуту щелчок известил, что дверцы открыты.
Инженер вынул из темного чрева несколько предметов и разложил на столике.
- Что это? - спросил я, указывая на палладиевый цилиндр, на боковой стенке которого было что-то вроде кнопки или клавиши.
- Кажется, прибор для письма или увековечивания мыслей. Там внутри порошок, что-то вроде крошек какого-то органического вещества. Цилиндрик снабжен хитроумным приспособлением, создающим переменное электрическое поле, воздействующее на порошок... Изменения воздействуют на порошок так, что если его насыпать на бумагу...
- А, я уже знаю, - прервал я, - видел вчера, но как такое возможно?
- Этого мы еще не знаем. Такие ответы вам придется слышать часто. Пока что, - заметил доктор.
На втором предмете в виде треугольника из серебристого металла располагались три пересекающиеся выпуклости, как бы изготовленные из толстой проволоки.
- Что это?
- Возьмите в руку...
Я хотел было так и сделать, но треугольник тут же отодвинулся. Тогда я резким движением схватил его. Это было что-то твердое и холодное, которое, однако, тут же вздрогнуло, начало извиваться у меня в руке и теплеть, так что я невольно разжал пальцы. Треугольник упал на стол и замер.
- На первый взгляд металлическое вещество, наделенное возбудимостью, выговаривал доктор, полуприкрыв глаза. - Нарушает все наши понятия о живой материи и различии между живым и мертвым...
Третьим предметом была маленькая черная кассетка.
Доктор поднял ее и подержал между моими глазами и светом.
Когда глаза освоились, я увидел, что стенка кассетки время от времени затемняется, образуя что-то вроде зеленоватой фосфоресцирующей поверхности, по которой медленно пробегают более светлые линии. Они то и дело на несколько секунд останавливались, а потом убыстряли движение.
- Относительно этого, - проговорил инженер, - мнения разделились. Я считаю, что кассетка - нечто вроде телевизора, возможно, для связи с Марсом. Линдсей полагает, что это приемник какого-то неизвестного рода энергии. Причем не исключено, - добавил он, улыбнувшись, - что в действительности это нечто третье, совершенно отличное от наших предположений.
Последним предметом оказалась сигара, изготовленная как бы из резины или не очень твердой пластмассы, которая напомнила мне знакомый по фотографиям метеорит.
- Модель снаряда? - сказал я, почувствовав некоторое облегчение от того, что у гостей с Марса есть хоть что-то общее с людьми: они обожают уменьшенные копии своих технических устройств.
- Увы, нет, - сказал доктор, иронически усмехнувшись. - Перед вами всего лишь внешняя оболочка. Инженер, может быть, вы покажете господину Макмуру, что находится внутри сигарки. Мой палец, - он заботливо осмотрел кончик большого пальца, - еще не зажил.
Инженер криво усмехнулся, но взял сигару и положил в стеклянный аквариум, стоявший на столике. Потом вынул из стенного шкафчика длинные щипцы, прихватил сигару и медленно нажал на ее кончик.
Кончик тут же раскрылся на манер рыбьей пасти, и оттуда выскочило нечто красное, не очень большое, но очень подвижное. Это было создание размером с грецкий орех, непрестанно подпрыгивающее, как мячик. Над ним, казалось, висели два темно-голубых шипа.
- Образчик марсианской фауны, может, флоры, - заметил доктор Кеннеди. Кусается солидно, но вытерпеть можно. - Он сунул мне под нос большой палец, украшенный малоприятной, вроде бы выжженной, ранкой. - Эти зверьки, похоже, близкие родственники наших паукообразных или членистоногих, хоть у них и нет ног. Однако, как мне представляется, они толковее всех насекомых земного шара, вместе взятых.
- Из чего это видно? И почему вы так дружески настроены? - спросил я. Невероятная странность, превосходство и в то же время чуждость всех этих предметов, которые отказывался принимать мой обычно столь ясный мозг, начали меня раздражать.
- Очень просто. После двухдневных опытов они проявили память, которой не постыдился бы и пес из лаборатории условных рефлексов, к тому же память гораздо более совершенную. Обратите внимание на их механизм движения: у них нет конечностей, но они передвигаются скачками благодаря сокращениям нижней части живота...
Я смотрел на кирпично-красное существо, прыгающее по дну пустого аквариума, и заметил, что оно украшено светлыми и темными полосками и снабжено чем-то вроде тонких волосков, на концах которых размещены шипы.
- Но это вовсе не его конечности! - изумленно воскликнул я.
Действительно, "шипы" представляли собою две челюсти, тщательно изготовленные из серебристо-голубого металла и отличающиеся почти математически строго вычисленной системой зацепления. Удерживающие эти челюсти выступы закручивались в спиральки.
- К сожалению, вы правы. Оказывается, насекомые на Марсе владеют инструментами, - сказал доктор. Он схватил животное щипцами, что удалось сделать не сразу. Инженер принялся недоверчиво рассматривать существо, советуя соблюдать осторожность, а потом засунул его в футлярчик-сигарку. Пока инженер тщательно прятал все предметы в сейф, доктор заметил: - Мне становится дурно, когда я вижу все это. Не будь я таким старым сумасшедшим, нога б моя никогда сюда не ступила. Я не говорю об опасности, - он немного выпрямился, - у меня военные награды за храбрость, но эти свихнувшиеся предметы, да и наш механический покойничек выводят меня из равновесия. И зачем им врач? - удивлялся он, провожая меня в коридор, освещенный, как всегда, несмотря на дневное время, искусственным светом. Им нужен часовщик для этого марсианина, ха, ха, ха!
Инженер задвинул большой засов и повернулся к нам.
- Не обращайте внимания на слова доктора, - сказал он. - И на его пессимизм: он сам не принимает этого всерьез.
Мы поднялись на площадку первого этажа, инженер нажал кнопку, раздался тихий свист, двери распахнулись, и небольшая, освещенная приглушенным светом кабина лифта раскрылась перед нами. Я глянул на своих спутников.
- Поедем в библиотеку, - сказал доктор, посмотрев на часы. Одиннадцать. Сейчас начнется военный совет.
В библиотеке было пусто, так мне по крайней мере в первый момент показалось. Только у бокового окна стоял мужчина, с которым до того я не разговаривал. Он был невысок, коренаст, свободная одежда, скроенная с большим припуском, свисала с его достаточно выпуклых форм, тщетно пытаясь замаскировать их округлость. Лицо у него было почти оливковое, волосы иссиня-черные, только глаза были зелеными, словно пересаженными с лица норвежца, и светились, как льдинки на солнце.
- О, вы уже здесь, синьор Джедевани. - Доктор казался довольным. - Ну и что новенького?
Синьор Джедевани испытывал явные затруднения с английским.
- Доктор, вас вызывать профессор. Уже трижды звонить наверх и вниз. Идите же вконец на малую операционную.
Доктор замолк, движения его стали целенаправленными, быстрыми, левой рукой он схватился за внутренний карман. Проверил, на месте ли шприцы, и выбежал из комнаты.