(Вендровский Давид Ефимович). Наша улица (сборник) (17)
[1] [2] [3] [4]- Не похоже. Должно, фраер.
Они обсуждали мою личность, будто меня здесь не было.
- Эй, очкастый! Студент, что ли?
- Нет, не студент.
- Беспачпортный?
- Heг, по недоразумению. Меня скоро освободят.
- А-а!.. За грехи родителев. Понятно...
Шутка вызвала веселый смех. Какому-то типу с распухшим носом и узкими как щелочки, заплывшими глазами приглянулся мой пиджак.
- Хорош пинжак! - одобрил он, щупая полу. - Мой пннжак мне узковат, а :ебе будет как раз впору. Скидывай, что ли!
Не долго думая он стал снимать свой засаленный пиджачок с огромными заплатами на локтях, намереваясь тотчас же, не сходя с места, произвести обмен, независимо от того, хочу я этого или нет.
Тут отворилась дверь, и Ефремов позвал:
- Вы, что у адвоката, выходите!
У околоточного я засгал Аркадия Вениаминовича.
- Вот вы куда попали! - с наигранной веселостью, как мне показалось, встретил он меня. - Ну ладно, пойдемте. Мой извозчик ждет нас у подъезда.
Околоточный, хотя и, видимо, довольный, все же раболепно извинялся:
- Ничего не поделаешь, Аркадий Вениаминович! Случается, все случается на свете. Ошибка вышла. Бывает-с. Есе этот болван Ефремов! Я-то сразу увидел, с кем имею дело... Уж вы нас извините... И вы тоже, молодой человек, Бывает-с...
- Бол-ваны! - сказал в сердцах Гольский, как только за нами затворилась дверь.
Я молчал.
- Ну, залезайте же в дрожки. Сегодня вы переночуете у нас. Куда вы потащитесь в два часа ночи?
Всю дорогу Аркадий Вениаминович говорил с иронией о полицейских порядках, о глупости и произволе полицейской власти, говорил долго и красиво, так же красиво, как на "пятницах" в салоне своей жены.
Я молчал.
- Что вы сидите как в воду опущенный? - покосившись на меня, спросил наконец Аркадий Вениаминович. - Неужели на вас так повлияли два часа, которые вы провели в участке?
На обращенный ко мне прямой вопрос я не мог не ответить.
- Нет, Аркадий Вениаминович. Не в этом дело. Дватри часа в арестантской камере - пустяки. Я думаю о том, что мне пора покинуть Москву.
- Почему же? Работой недовольны или патроном?
- Нет, работой я очень доволен, своим шефом - тем более. Но я не хочу, не могу больше оставаться лакеем.
- Глупости! Это ведь не более как пустая формальность.
Лакей на бумаге. Подумаешь какой срам. Пусть стыдятся те, которые создают такие позорные, варварские законы, а не вы!
Но я чувствовал, что даже на бумаге не могу больше оставаться лакеем. Слишком дорогая цена за "устройство"
на работу.
- Нет, Аркадий Вениаминович! Не могу. Унизительно!
- Как знаете, молодой человек, - сказал он, - и давайте не будем больше об этом говорить.
Мой родственник был вне себя, когда узнал, что я собираюсь уходить от Гольского.
[1] [2] [3] [4]