Часть третья. Дорс Венабили (2)

– Да не то чтобы… просто он называет меня «маэстро».

Дорс шутливо покачала головой.

– Да, это ужасное преступление!

– А еще он молодой, – буркнул Селдон.

– Еще более страшное преступление. Ох, Гэри, стареть – это целая наука. Стареть надо по-доброму, милосердно, красиво – а начать надо с того, чтобы все видели, что ты наслаждаешься жизнью и доволен собой. Тогда и все вокруг тебя будут довольны и рады – разве тебе этого не хочется? Ну пошли, пошли, Хватит тут прятаться и держаться за меня. Здоровайся, улыбайся, интересуйся самочувствием гостей. И не забудь, после банкета ты должен произнести речь.

– Я терпеть не могу банкеты, а еще больше – произносить речи.

– Придется, никуда не денешься. Ну все, пошли!

Селдон обреченно вздохнул и повиновался. Несмотря на все давешнее нытье по поводу старости, Селдон выглядел сегодня поистине внушительно и великолепно. Уже год, как он расстался с роскошной и тяжеловесной мантией премьер-министра, уже давно не надевал костюмов в геликонском стиле. Сегодня на Селдоне были безукоризненно отглаженные строгие брюки и довольно простая туника. На левой стороне груди ярко сверкала эмблема с надписью «ПСИХОИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЕКТ СЕЛДОНА В СТРИЛИНГСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ» – на титаново-сером фоне костюма ее было видно издалека. Лицо великого математика избороздили морщины, голова его была седа, но глаза светились юно и весело.

Первым делом Селдон заглянул в ту комнату, где собрались дети. Отсюда была вынесена вся мебель, и стоял только праздничный стол. Стоило ему появиться в комнате, как детишки бросились в нему; они отлично знали, кто нынче герой дня, и Селдон только успевал уворачиваться от детских ручонок, перепачканных в сладостях.

– Погодите, дети, погодите, – сказал он. – Ну-ка, смотрите сюда…

И Селдон вынул из кармана туники маленького компьютеризированного робота и поставил его на пол. В Империи, где давным-давно не было роботов, от такого зрелища просто глаза на лоб должны были полезть. Так оно и вышло. Ребятишки сразу умолкли и принялись следить за роботом, сделанным в виде диковинной пушистой зверюшки. Робот был устроен так, что мог время от времени неожиданно менять свой внешний вид, и это всякий раз вызывало взрывы визга и хохота. Стоило искусственному зверьку измениться внешне, как менялись и производимые им звуки и движения.

– Ну вот, – улыбнулся Селдон, – смотрите, играйте, только постарайтесь не поломать. А попозже каждый из вас получит такого.

У двери в главный зал Селдона догнала Ванда.

– Дедуля!

– Как дела, Ванда? Тебе весело? – спросил Селдон, после того как поднял и покружил Ванду.

– Весело, только ты в ту комнатку не ходи.

– Почему, Ванда? Это моя комната. Это кабинет, где я работаю.

– Это там я видела плохой сон.

– Знаю, милая, но ведь все уже прошло, верно?

Селдон немного растерялся; решив, что нужно все-таки поговорить с внучкой, обнял ее за плечики и подвел к ряду кресел, стоявших вдоль стены длинного коридора. Усевшись, он взял Ванду па руки.

– Ванда, – спросил он, – а это точно был сон?

– Вроде сон.

– Ты, правда, спала?

– Думаю, да.

Селдон заметил, что она нервничает, и решил не мучить ее расспросами. Пора было оставить девочку в покое.

– Ну ладно – улыбнулся он, – сон это был или не сон, ты видела двух мужчин, и они говорили про смерть и про финики? – Ванда неохотно кивнула. – Про финики, это точно? – Ванда снова кивнула. – А может все-таки тебе послышалось, что они говорили про финики?

– Не-а, про финики.

Селдон понял, что больше из внучки ничего не вытянет, опустил ее на пол, погладил по голове и сказал:

– Ну, беги, Ванда, веселись, развлекайся. И забудь про этот сон.

– Ладно, дедуля.

Как только разговор про плохой сон закончился, Ванда сразу повеселела и бегом помчалась к остальным детям.

Селдон пошел по залу в поисках Манеллы. Искал он ее долго, поскольку на каждом шагу его останавливали, поздравляли, желали счастья и так далее.

Наконец он увидел вдалеке Манеллу. Бормоча: «Простите, извините, разрешите, мне нужно…», он добрался до невестки – увы, не без труда.
[1] [2] [3] [4]