Глава 8
[1] [2] [3]- А что, если я откажусь? Силой заставите?
- Дов, я сказал, что мы нужны друг другу. Попытаюсь выразиться еще яснее. Если ты мне не поможешь, я сделаю все, чтобы ты остался последним здесь в Караолосе. Так как впереди тебя тысяч по меньшей мере тридцать, у тебя вряд ли еще достанет сил бросить бомбу, когда ты доберешься наконец в Палестину. Впрочем, твои тридцать секунд истекли.
- А почему я знаю, что не обманете?
- Очень просто. Потому что я даю тебе слово.
На лице подростка мелькнула робкая улыбка, и он кивнул в знак согласия.
- Тогда вот что. Ты получишь указания либо от Давида Бен Ами, либо от Иоава Яркони. Я не хочу, чтобы ты вступал с ними в пререкания. Если у тебя будут какие-нибудь неясности, снесись прямо со мной. А теперь я требую, чтобы ты явился через полчаса в штаб, посмотрел там мастерскую и сказал Давиду, какие тебе нужны материалы.
Ари повернулся и вышел из палатки на улицу, где его ждали Давид и Иоав.
- Через полчаса он приступит к работе, - сказал Ари.
- Как ты это сделал?
- Нужно знать детскую психологию. Я поехал обратно в Фамагусту, - сказал Ари. - Встретимся ночью у Мандрии. Захватите с собой Зеева Гильбоа. Не надо меня провожать; я знаю дорогу.
Давид и Иоав ошеломленно смотрели вслед товарищу, знаменитому Ари Бен Канаану. Он пересек площадку для игр и направился к свалке.
Той же ночью Мандрия в обществе Давида, Иоава и Зеева Гильбоа ждал у себя дома Бен Канаана.
Зеев Гильбоа, тоже палестинский пальмахник, был широкоплечий крестьянин из Галилеи. Как и у Яркони, у него тоже были огромные усы, и ему тоже едва перевалило за двадцать. Зеев Гильбоа был лучшим солдатом среди пальмахников в Караолосе. Давид поручил Зееву боевую подготовку беженцев. С большим энтузиазмом и импровизированными винтовками он обучал по ночам на площадке для игр своих курсантов почти всему тому, чему можно научить, не имея под рукой настоящего оружия. Вместо винтовок служили палки, вместо гранат - камни, вместо штыков - стальные куски пружин. Он обучал ребят рукопашному и штыковому бою, а главное - он вселял боевой дух в опустившихся беженцев.
Становилось поздно. Мандрия беспокойно ходил по комнате.
- Ничего не понимаю, - сказал он. - Я еще днем дал ему такси с шофером.
- Не волнуйтесь, господин Мандрия, - сказал Давид. - Ничего необычного не будет, если Ари вернется только дня через три. У него странные методы работы. Мы к этому привыкли.
Перевалило за полночь, и мужчины поудобней расположились в креслах. Еще через полчаса они начали клевать носом, через час они мертвецки спали.
Было уже около пяти утра, когда Ари вошел в комнату. Его глаза покраснели от бессонницы, так как он всю ночь разъезжал по острову, не поспав даже часа. Он вообще спал только урывками с тех пор как высадился на Кипр. Они обнялись с Зеевом Гильбоа в традиционной пальмаховской манере, затем он перешел прямо к делу, без всяких извинений или объяснения причин восьмичасовой задержки.
- Ну, мистер Мандрия, достали судно?
Мандрия потерял дар речи. Он хватил себя кулаком по лбу от изумления.
- Господин Бен Канаан! Нету еще тридцати часов, как вы вообще приехали и тут же потребовали судно. Я не судостроитель, сэр. Моя компания, кипрское средиземноморское пароходство, имеет филиалы в Фамагусте, Ларнаке, Кирении, Лимассоле и Цафосе. Других портов на Кипре нет. Все мои конторы лихорадочно ищут судно для нас. Если только в человеческих силах раздобыть судно на Кипре, вы будете немедленно поставлены в известность, сэр.
Ари не обратил внимания на сарказм Мандрии и повернулся к остальным.
- Зеев, я полагаю, Давид рассказал тебе о том, что мы здесь затеваем. Галилеец кивнул.
- С этой минуты вы трое поступаете в мое распоряжение. Найдите себе людей, которые смогут заменить вас в Караолосе. Иоав, сколько у тебя в зоне здоровых детей в возрасте от десяти до семнадцати лет?
- О, вероятно человек шестьсот-семьсот.
- Зеев, отбери из них человек триста самых выносливых. Приведи их в наилучшую форму. Зеев кивнул. Ари встал.
- Через полчаса рассвет. Мне нужно такси, господин Мандрия. Я опять уезжаю. Боюсь, что человек, возивший меня вчера, немного устал.
- Я повезу вас сам, - сказал Мандрия.
- Хорошо. Мы тронемся на рассвете. А теперь извините меня. Мне нужно еще посмотреть кое-какие бумаги у себя.
Он исчез так же внезапно, как пришел. Все заговорили наперебой.
- Значит, в побеге будут участвовать триста человек детей,- сказал Зеев.
- Похоже, что так, - сказал Мандрия. - Чудак он. Надеется на чудеса... и ничего не говорит.
- Наоборот, - сказал Давид, - он как раз не верит в чудеса. Потому-то он и работает так много. Мне кажется, что за всем этим кроется гораздо больше, чем рассказал нам Ари. У меня такое чувство, что этот побег трехсот детей - только часть того, что у него на уме.
Иоав Яркони улыбнулся.
- Мы все знаем Ари Бен Канаана достаточно хорошо, чтобы не пытаться отгадать, что у него на уме. Мы знаем его достаточно долго и для того, чтобы не сомневаться в том, что он знает свое дело. Когда нужно будет, мы все узнаем.
Весь следующий день Мандрия возил Ари по Кипру, казалось, без всякой определенной цели. Они поехали вдоль восточного залива, мимо Саламиды и Фамагусты прямо в гору, на самую вершину Кап-Греко. В Фамагусте Ари походил вдоль старой крепостной стены, изучая район пристани. Весь день Ари молчал, если не считать двух-трех случайно оброненных вопросов. Киприоту показалось, что этот палестинец - самый бездушный человек, какого ему приходилось встречать в жизни. Он чувствовал к нему известную неприязнь, но не мог не восхищаться его способностью идти напролом и его почти нечеловеческой выносливостью. Этот человек, думал Мандрия, фанатично предан своему делу, но это-то и сбивало его с толку, так как на его лице не заметно было ни малейшего проявления человеческого чувства.
Из Кап-Греко они поехали вдоль южного залива, этой нижней деки Кипра; затем забрались в высокие, ущелистые горы, где отели готовились к зимнему лыжному и конькобежному сезону. Если Бен Канаан и нашел что-нибудь достойное внимания, он не подавал вида. Мандрия изнемогал от усталости, когда они вернулись за полночь в Фамагусту. Здесь состоялось еще одно совещание с Зеевом, Давидом и Иоавом, после которого Ари опять провел всю ночь за картами и бумагами.
Утром четвертого дня пребывания Ари Бен Канаана на Кипре Мандрия позвонил из ларнакского филиала, что турецкое судно только что бросило якорь в порту, что оно как будто соответствует спецификации и что его можно купить. Мандрия повез Ари в Караолос, там они подобрали Давида и Иоава, и вчетвером поехали в Ларнаку.
Зеева Гильбоа они не взяли, так как он был уже занят отбором трехсот детей и организацией для них специальных курсов.
Мандрия весь сиял от самодовольства, когда они ехали по шоссе Фамагуста Ларнака. На полпути внимание Ари привлекла возня, происходившая в поле слева от шоссе. Он велел Мандрии остановить машину и вышел на шоссе посмотреть. Там лихорадочно что-то строили, похоже - бараки.
- Англичане строят новый лагерь, - сказал Давид. - В Караолосе все переполнено.
- Почему вы мне об этом не сказали? - резко спросил Ари.
- Потому что ты не спрашивал, - ответил Иоав Яркони.
- Судя по всему, - сказал Давид- они начнут недели через две разгружать лагеря в Караолосе и перевозить лишних людей сюда.
Ари вернулся к машине, и они поехали дальше. Иоав Яркони, который считал бесполезным отгадывать мысли друга, все же заметил, что этот новый лагерь полностью поглотил его внимание. Иоав почти слышал, как работают шарики в мозгу Ари.
Машина въехала в Ларнаку и направилась по узким, извилистым улицам, окаймленным чистыми белыми домиками, вниз к пристани. Они остановились у кабачка "Четыре фонаря", где их ждал турок Арматау, владелец судна. Ари настоял на том, чтобы разговоры о цене, неизбежную при этом божбу и "обмывку", неотъемлемую часть всякой сделки на Востоке, отложить на потом; ему хотелось немедленно посмотреть судно.
Арматау повел их через дорогу к длинному молу, выходящему в море чуть ли не на полмили. Все время, пока они проходили мимо десятка рыболовных катеров, баркасов и парусных лодок, Арматау не переставал говорить, то и дело оборачиваясь. Он божился, что судно, которое они собираются осмотреть, настоящая королева морей. Они остановились почти в самом конце мола перед ветхим деревянным гробом, у которого на носу красовалась облезлая надпись "Афродита".
- Ну, не красавица ли? - воскликнул Арматау, сияя от восторга. И, затаив дыхание, напряженно следил за тем, как четыре пары холодных глаз осматривают старое корыто от носа до кормы.
- Конечно, - продолжал турок, - это не гоночная яхта.
Опытный глаз Ари прикинул длину "Афродиты" метров, примерно, в 45, а водоизмещение - в двести тонн. Судя по постройке и внешнему виду, ей должно было быть около сорока пяти лет.
- А кто такая была Афродита? - спросил Иоав Яркони.