Глава десятая. СОБАЧЬЕ СЕРДЦЕ (2)

[1] [2] [3] [4]

В декабре настал черед лечащего врача Владлена Вторушина, в прошлом любимого доктора Ельцина; в период операции Вторушин три месяца неотступно просидел у постели больного, заезжая домой только переодеться. Этот вызывал у семьи раздражение своей независимостью.

Весной 1998 года от двора отказали члену консилиума Ренату Акчурину – тому самому Акчурину, вытащившему президента из могилы: он тоже не угодил Дьяченко.

Семья не пожалела даже старейшего ельцинского доктора Анатолия Григорьева, который работал с Первым пациентом аж с 1981 года, с момента избрания его в ЦК (по существовавшему тогда правилу, провинциальных членов ЦК прикрепляли к Четвертому управлению Минздрава).

Долгое время Григорьев оставался вообще единственным лекарем Ельцина – и в московском горкоме, и первые годы президентства. Вместе они пережили четверо выборов, два путча, пять инфарктов и одну операцию.

Самое поразительное, что герой наш даже и тени признательности к своему эскулапу не испытывал. Особенно его бесила невозмутимость Григорьева («Мне плохо, а ты спокойно смотришь», – выговаривал Ельцин врачу). Много раз Григорьеву приходилось элементарным образом прятаться от непредсказуемого пациента, но в свое время от расправы его спас Коржаков: сделал начальником медицинского отделения президентской службы безопасности.

Коржаков же его и «сгубил». После того как Григорьев осмелился сходить на банкет в честь пятилетия СБП (это было в ноябре 1998 года), его немедленно вызвали в кадры и объявили об увольнении – по сокращению штатов. Из всех сотрудников охранного медотделения сократили, однако, только его одного, даже не дав дослужить трех месяцев до окончания контракта.

Нехитрая кремлевская арифметика: к началу второго срока с Ельциным работало пятеро врачей. Сегодня из пяти – с ним остался лишь один, самый невозмутимый и непробиваемый – Николай Мальков.

Остальных под разными предлогами уволили, не сказав на прощание даже дежурного «спасибо». Что, в общем, для Ельцина и его семьи абсолютно нормально: когда в Свердловске скончалась врач Тамара Курушина, лечившая его много лет, Борис Николаевич и не подумал выразить соболезнования ее семье.

Как тут не процитировать еще один пассаж из «Президентского марафона»:

«Спасибо вам, мои врачи, медсестры, нянечки. Всех вас не перечислить в этой книге, но все ваши лица помню и люблю!»

Видимо, президентская любовь чем-то отличается от нормальной, общечеловеческой любви…

ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ

В январе 1953 года в СССР по приказу Сталина было сфабриковано так называемое «дело врачей-вредителей» (они же – «убийцы в белых халатах»). Формальным поводом для него послужило письмо врача кремлевской больницы Л. Тимашук, в котором сообщалось, что кремлевские врачи якобы применяют неверное лечение к сановным пациентам.

За бдительность и патриотизм Л. Тимашук была награждена орденом Ленина, а сотрудники МГБ арестовали более десяти ведущих советских ученых-медиков (Вовси М. С., Коган Б. Б., Фельдман А. И., Гринштейн А. М., Этингер Я. Г., Виноградов В. Н., Коган М. Б., Егоров П. И. и др.). Все арестованные являлись врачами кремлевской поликлиники и ЦКБ и лечили членов Политбюро, правительства и высший генералитет. Большинство арестованных «сознались», что по заданию иностранных разведок они «путем вредительского лечения» умертвили секретарей ЦК Жданова и Щербакова, хотели убить маршалов Василевского, Говорова и Конева, генерала армии Штеменко, адмирала Левченко и даже покушались на Сталина.

Через несколько месяцев после смерти Сталина все они были реабилитированы и освобождены из тюрьмы, а «патриотка» Л. Тимашук – лишена врученного ордена.

Возникновению нового дела кремлевских врачей предшествовала, впрочем, еще одна малопочтенная история.

Дело в том, что аккурат в 1997 году, когда и начался вал медицинских репрессий , возле тела царственного пациента нарисовался один весьма любопытный субъект. Звали его Геннадий Сухих.

Доктор Сухих первым в России начал практиковать так называемую клеточную терапию: омоложение организма путем введения стволовых клеток. Клетки эти, чтобы было понятно, добываются из абортивного материала; проще говоря – из тканей неродившихся младенцев. По уверению Сухих, пересаженные юные клетки зародышей заменяют собой старые и больные, вызывая в пациенте прилив энергии.

Вам это ничего не напоминает? Ну как же? «Я пересажу вам яичники обезьяны». – «Как, профессор, неужели непременно обезьяны?».

Да-да-да: профессор Преображенский, Шариков, «неприличными словами не выражаться!».

Между прочим, у булгаковского персонажа существовал вполне реальный прототип – профессор Воронцов, прославившийся опытами по пересадке обезьяньих органов. В своей лаборатории при сухумском питомнике он готовил вытяжки из яичек человекообразных обезьян, которые вкалывал затем мужчинам для поднятия потенции. Говорят, среди пациентов Воронцова были многие власть предержащие и даже несколько членов Политбюро.

Этот-то принцип и лег в основу учения доктора Сухих.

Когда кремлевские медики узнали о появлении Сухих, они, понятное дело, страшно возмутились. Клеточная терапия – область малоизученная. Официальная медицина во всем мире выступает категорически против использования человеческих эмбрионов.

Препараты, которые пользовал доктор Сухих, не проходили никаких клинических испытаний. Откуда брал он свои вытяжки – никто тоже не знал.

Да, поначалу омолаживающие уколы давали эффект: появлялся прилив сил, бодрость, жизненный тонус. Но кто мог поручиться за последствия этих инъекций? Что не приведут они в конце концов к еще худшим последствиям? Профессиональная медицина тем и отличается от знахарства, что главный принцип ее: не навреди.

Наука – это не абстракционизм. На вопрос, сколько будет дважды два, здесь не может быть приблизительного ответа. Тем более если речь идет о человеческих жизнях.

Но президенту и его семье очень хотелось чуда: чтобы как в сказке про молодильные яблоки и животворящую воду – прыгнул в котел с кипящим молоком – и готово дело.

Старые проверенные способы облегчений Ельцину не приносили; да и не нравились они ему никогда, ибо влекли за собой целую кучу неудобств в виде режима, диет и прочих заморочек .

И тогда он решил в очередной раз рискнуть своим здоровьем, благо всячески убеждал его в этом новый фаворит семьи Андрей Фесенко –педиатр, успешно, а главное, беспрекословно лечивший президентских внуков и потому приближенный к телу.

В борьбе между наукой и шарлатанством победа досталась… правильно, шарлатанству.

Надоедливых академиков из Кремля изгнали. Новым лечащим доктором Ельцина стал педиатр Фесенко. А чудесный исцелитель Геннадий Сухих приступил к делу своей жизни: спасению президента.

Врачи кремлевского медцентра по секрету признавались мне, что на протяжении нескольких лет Ельцину кололи омолаживающие уколы, сделанные из органов неродившихся россиян.

Никто всерьез препараты эти поначалу не проверял, но при первом же рассмотрении оказалось, что содержание солей тяжелых металлов в эмбриональных тканях превышало нормы положенности в несколько раз: иными словами, мать неродившегося ребенка жила в неблагополучном экологическом месте. Хорошо, если в Капотне. А вдруг в Чернобыле?

После этого инцидента руководство президентского медцентра распорядилось проверять эмбрионы самым строжайшим образом, но от всех напастей застраховаться все равно не смогло. Через недолгий промежуток времени в результате уколов Ельцин заразился сепсисом…

Кажется, Клеопатра пыталась продлить свою молодость, плескаясь в ваннах, наполненных кровью.

Первый президент отличался от нее не намного. Кто не знает: все религии – и православие, и ислам, и иудаизм – категорически запрещают аборты.

Мне доводилось наблюдать, что представляет собой означенный абортный материал; картина – леденящая кровь: натуральные детские трупики, с ручками, ножками и крохотной головкой. Уже к 10 неделям плод начинает превращаться в человека, в России же прерывание беременности разрешено до 22 недель; и чем старше убитый младенец – тем ценнее его клетки…

Я не собираюсь морализаторствовать, нудить о нравственности и этике. В конце концов, церковь отделена у нас от государства и формально Ельцин имел полное право пробавляться лекарствами, изготовленными из своих же неродившихся подданных, хотя во всем цивилизованном мире операции с эмбрионами строжайше запрещены.

Ну да ладно: если ему приспичило… Просто на его месте я выбрал бы тогда что-то одно: либо снадобье из детских трупиков, либо походы в церковь вперемежку с рассказами о вере.

Это как в известном анекдоте: или трусы надень, или крест сними.
[1] [2] [3] [4]



Добавить комментарий

  • Обязательные поля обозначены *.

If you have trouble reading the code, click on the code itself to generate a new random code.